Конечно, я тебя понимаю. Ты боишься разочарования. Это все объяснимо, поэтому не буду ни на чем настаивать. Но заниматься ею тебе не следует. Если что-то случится, сам себе не простишь!— Я так и так не прощу себе, если с Сашей что-нибудь случится. Я имею в виду, — тотчас поправился Морозов, — если этот ребенок действительно он. Но это так же маловероятно, как спастись при падении с высоты в десять километров. Это абсолютно нереально. Никакой организм не выдержит таких чудовищных перепадов давления, таких перегрузок.— Так ты допускаешь, что это вообще не Лиза Варламова, и не твой сын?— Допускаю! Пусть лучше я не поверю в подобный счастливый случай, чем понадеюсь, и все окажется напрасно. А ваша Варламова окажется элементарной городской сумасшедшей возомнившей себя Терминатором, очередным спасителем мира. И ребенок вполне может оказаться ее собственным. По-моему, такое объяснение напрашивается само собой.— Ладно, не буду с тобой спорить или переубеждать. — Сенчуков встал из-за стола. — Одно скажу, городская сумасшедшая вряд ли владеет столь мастерски кинжалом, и не умеет так профессионально запутывать следы. Она ведет себя, как партизанка в тылу врага. Причем, очень грамотная партизанка. Ты читал, как она ушла от собак? А как она уложила на землю этого экспедитора, того самого, что с бабой решил на пленэре поразвлечься. Оставила их без лодки, карабина и провизии. А он ведь в десанте служил. Лось под два метра ростом. Только подруга его едва икнуть успела от испуга, как его наша Лиза физиономией в землю уложила. Читал, как они ее описывают? Лицо, дескать, в ссадинах и старых, пожелтевших, но еще хорошо заметных кровоподтеках, за спиной нечто вроде короба, в котором они заметили головку ребенка…— Зачем ты мне это разжевываешь? — рассердился Морозов. — Все я прочитал! Во всем разобрался. И тот факт, что дикая баба имеется, не отрицаю. Я боюсь одного: в конце концов, выяснится, что никакой Лизы Варламовой нет и в помине. И вы сами будете дивиться, с чего вдруг вам взбрело в голову считать спятившую с ума идиотку за женщину, которая невероятным образом спаслась из разлетевшегося вдрызг самолета.— Ладно, ты, наверно, прав, — вздохнул Сенчуков и посмотрел на часы, — зря я вызвал тебя! Все слишком неопределенно, и не надо было раньше времени тревожить тебя. Прости, я хотел, как лучше!— Я понимаю, — Морозов тоже поднялся из-за стола. — Если не сложно, держи меня в курсе. В это трудно поверить, но чем черт не шутит. Может, случилось чудо… — спазмы вновь сжали его горло, и Морозов скривился. — Нет, я не хочу верить, это слишком страшно, во второй раз пережить смерть сына.Он потянул к себе пальто и шляпу, и в этот момент на столе Сенчукова зазвонил телефон. Генерал быстро взял трубку и жестом показал Морозову, чтобы не уходил пока.Сенчукову, видимо, что-то докладывали, и весьма неприятное, потому что он побагровел, а глаза сузились. К тому же он уперся костяшками пальцев в столешницу, и во время разговора, несколько раз и весьма сильно ударил ими по столу, причем даже не заметил этого.Не трудно было понять, что речь идет о трех солдатах-дезертирах, которые два дня назад исчезли из расположения строительной части, возводившей новый мост через реку вблизи военно-промышленного комплекса. Об их побеге стало известно во время ужина, но возвращения беглецов ждали до самого подъема, потому что дисциплина в батальоне была аховая, а у одного из солдата в субботу был день рождения. По этой причине взводный поначалу решил, что они отлучились в соседнюю деревню за самогоном. Поодиночке туда было рискованно ходить, потому что местные парни очень ретиво охраняли односельчанок от ухажеров в погонах.Главное, никто не мог понять, по какой причине они самовольно покинули часть? Все трое были из старослужащих, которым оставались считанные дни до приказа. Они были на хорошем счету у командиров, спиртным заметно не злоупотребляли, да и по девкам не слишком шлялись, так как дома их ждали жены, а у самого взрослого из них, закончившего до армии техникум, двадцатидвухлетнего старшего сержанта Дубинина подрастал в Новосибирске сынишка…Оружия при себе солдаты не имели, весь день они работали голыми по пояс, потому что в пятницу погода выдалась на удивление теплой и солнечной. И исчезли, забыв прихватить гимнастерки и майки, которые перед этим выстирали в ручье и развесили на ближайших кустах для просушки. Это было самым удивительным и не находило пока объяснения даже у бывалых служак из военной комендатуры, которые каких только беглецов не ловили…— Так, так, так… Только двое? А Дубинин? Понимаю! Говоришь, перепуганы? Да, понимаю! — говорил генерал в трубку, а Виталий следил за его лицом, которое словно закаменело, а на скулах проявились желваки. — Где они вышли? — Генерал обратил свой взор к карте и прищурился. — Да, вполне сходится… Нет, такое невозможно придумать… Но надо проверить? Врачи их осматривали? Сейчас осматривают? Ладно, дождемся, что скажет психиатр! Массовое помешательство в стройбате? Ты сомневаешься? А если они травки курнули? Или чего покрепче? Командиров тоже надо хорошенько прижать. Та идиллия, которая царила, по их словам, в батальоне, наверняка, элементарное вранье. И пили ребята, и, скорее всего, анашу курили. Они же в самых конопляных местах работали, что же ни капли плана не заготовили? Ты веришь в подобные сказки?Сенчуков помолчал некоторое время, видимо, выслушивал доводы собеседника, потом прихлопнул ладонью по столу и жестко сказал:— Все, кончай демагогию разводить! Пока они не оклемались, вези их сюда. А то после сговорятся, таких легенд наплетут!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88