«Купите меня, белый буана, от работорговца! Он меня убить»! Кастанедо бил его за то, что он осмелился звать на помощь.
— А кто же этот работорговец? — удивленно спросил боцман.
— Черное Око, — ответил быстро Томек, потому что хотел поскорее избавиться от тяжкой тайны.
— Какое там Черное Око? Что ты бредишь, браток?
— Ах, правда, я забыл, что вы еще ничего не знаете. Так негры прозвали Кастанедо. Наверное из-за повязки, которую он носит на глазу. Говорят, что он известен во всей округе как работорговец.
— Ого! — воскликнул боцман. — Так вот в чем дело! Где же он ловит рабов?
— Самбо, так зовут беднягу, прикованного цепью, попал вместе со всей семьей в плен к неграм племени луо, обитающим несколько дальше на запад. Кастанедо купил его у них, а затем продал арабам вместе с несколькими другими неграми. Они выехали отсюда большими лодками на юг. Самбо бежал из лодки и спрятался в кустах, растущих на берегу. Вчера негры из Кавирондо нашли его и вернули Кастанедо, который жестоко наказал несчастного. Он обещал содрать с него шкуру, если тот еще раз попытается бежать.
— Ну, ну, этот тип готов и в самом деле привести в исполнение свою угрозу, — задумался боцман. — Не хотел бы я быть на месте Самбо.
— Мы должны ему помочь, дядя боцман, — решительно заявил Томек.
VIII
Боцман показывает коготки
Беседу, которую вели боцман и Томек, пришлось прервать, потому что из-за кустарников, росших на берегу, показалась негритянская деревушка. Конусообразные, покрытые соломой хижины стояли полукругом, который замыкался берегом озера как хордой. На самом берегу лежали длинные челны из тяжелых стволов деревьев, рядом с ними сушились развешанные на столбах сети.
Навстречу охотникам высыпала толпа совершенно нагих мужчин, женщин и детей. Их тела шоколадного цвета блестели, так как были обильно смазаны жиром. Мужчины приветствовали путешественников, дружески потрясая копьями. Женщины поднимали руки вверх, низко кланялись, касаясь пальцами земли, потом выпрямлялись и хлопали в ладоши над головой.
— Ну, что же, приветствуют нас совсем неплохо, — похвалил боцман.
Томек мягко улыбался. Встречавшие их негры кричали наперебой:
— Ямбо масунгу!
Кастанедо повел путешественников в хижину вождя племени. Боцман, Томек с Динго и Месхерия остались на площади ждать конца переговоров. Негры с восхищением смотрели на Томека и его собаку. Они вполголоса о чем-то между собой спорили, оживленно жестикулируя руками. Переговоры в хижине продолжались около двух часов; наконец из хижины показался Хантер.
— Ну, переговоры закончены, — сообщил он товарищам. — Помогите мне внести ящик в хижину вождя.
— А что говорил этот купец, Кастанедо? — спросил боцман.
— Он стал мягче воска. Следует, однако, признать, что он пользуется большим влиянием среди здешних негров. Если говорить правду, то он диктует им условия.
— И за это, конечно, возьмет часть полученного ими вознаграждения,добавил боцман.
— Сомневаться не приходится, по-видимому, так и будет. Мы тоже должны заплатить ему кое-что от себя.
— Какого черта мы церемонимся с этим негодяем? — возмутился моряк.
— Мне кажется, что ни один из кавирондо не пойдет с нами без его разрешения. Вождь племени не сводил с него глаз и только тогда, когда Кастанедо снисходительно кивнул головой, дал свое согласие.
— Хитрая же бестия этот мулат.
Месхерия и боцман подняли ящик. Томек вошел вместе с ними в хижину вождя. Старый, но еще крепкий негр внимательно осмотрел подарки. Потом пересчитал предметы и куски тканей, полученные в качестве оплаты за пять ослов. Смуга выплатил довольно значительный аванс носильщикам. Они договорились, что носильщики завтра на рассвете явятся в лагерь путешественников. После завершения длительных переговоров звероловы вышли, чтобы осмотреть купленных у негритянского вождя ослов.
Томек не интересовался сильными животными, которые ростом были несколько больше европейских ослов. Стоя в тени дерева, крепко задумался, не спуская взгляда с Кастанедо. Он соображал, как помочь бедному Самбо.
Тем временем боцман, словно совершенно забыв о несчастном рабе, с интересом рассматривал ослов. Он вежливо беседовал с Кастанедо, обмениваясь с ним мнениями о достоинствах этих животных. И Кастанедо, который сначала вел себя несколько грубовато, преобразился вдруг в приятного собеседника.
«А я и не знал, что боцман такой непостоянный человек, — с горечью подумал Томек. — Сперва он называл Кастанедо негодяем, а теперь беседует с ним как с порядочным».
Сомнения мальчика развеялись только тогда, когда они попрощались с мулатом у его фактории. Как только они оставили позади его домишко, боцман подошел к Томеку и шепнул:
— Пусть меня запихнут в жестяную банку, как сардинку, если я не усыпил бдительности этого торговца живым товаром.
— Я вас совершенно не понимаю: только что вы дружески с ним беседовали, а теперь говорите совсем другое, — возмутился Томек.
— Пошевели-ка шариками своей башки, так сразу все поймешь, — ответил боцман, хитро улыбаясь. Если бы я повесил нос, как ты, то Кастанедо моментально сообразил бы, что мы знаем о нем всю правду. Чтобы не иметь хлопот с англичанами, он сразу всадил бы Самбо нож под седьмое ребро и — поминай как звали. А теперь он без всякого опасения потянет из бутылки и завалится спать.
— То, что Кастанедо может спать спокойно, это правда, но бедный Самбо все еще находится в его руках, и кто знает, что его ждет, — тяжело вздохнул Томек.
— Значит, ты решил, что я брошу этого беднягу на произвол судьбы? Эх, браток, браток! Да у меня уже готов план действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88