Боцман Новицкий с комичной важностью несколько раз высунул язык и незаметно подмигнул Томеку. Впрочем, путешественники и без того с искренним удовольствием здоровались с туземцами. Тибетские пастухи оказались весьма гостеприимными и доброжелательными людьми. Они помогли снять вьюки с лошадей и сразу же отвели их пастись на лужайку вблизи горячих источников. Пригласили путешественников в свои юрты. Как только гости уселись на шкурах яков, которыми устлан был пол юрты, женщины поставили перед ними небольшие круглые мисочки для чая.
В Ладакхе путешественникам удалось избегнуть угощения среднеазиатским чаем. Но теперь они проголодались и промерзли до мозга костей. Кроме того, они не хотели обидеть гостеприимных скотоводов. Женщины принесли котелок с чаем и кожаный мешок, шерстью внутрь. Налили в мисочки чаю, после чего одна из женщин развязала мешок, в котором хранилось масло, приготовленное из молока яков. Она рукой доставала куски масла и клала их в чай. Потом всыпала в каждую мисочку немного соли.
Пандит Давасарман и его солдаты глотали тибетский чай как лакомство. Но белые путешественники старались пить как можно медленнее, чтобы им не налили второй порции. Зато они с волчьим аппетитом набросились на появившееся перед ними горячее жаркое из баранины и вареное мясо яка.
Пандит Давасарман вручил тибетцам мелкие подарки. Только после этой церемонии он начал переговоры относительно найма нескольких яков. Одновременно просил выделить им проводника, который мог бы довести их до Ладакха. После длительного торга тибетцы согласились предоставить путешественникам шестерых яков и выделить двух проводников. Эти последние обязались сопровождать караван до монастыря в Кими, после чего, взяв своих яков, должны были вернуться обратно. Смуге пришлось опять достать из своего почти пустого мешочка несколько крупинок золота. За кое-какие вещи из лагерного снаряжения и такие мелочи, как зеркала, гребешки, иглы, нитки, табак и одежду, путешественники получили небольшой запас продовольствия. Пока шли переговоры с тибетцами, Томек знакомился с жизнью примитивного поселения. В пастушеских юртах стояли деревянные сундуки, покрытые художественной резьбой, лежали кашмирские ковры, а на них стояли китайские фарфоровые миски и художественные изображения Будды. Во всех юртах были молитвенные мельницы, со следами рук набожных владельцев.
Отдохнув два дня, караван направился в дальнейший путь. До хребта Каракорум, врезающегося в Тибет своей южной оконечностью, было не больше недели пути.
После того, как к каравану присоединились туземные проводники и привели с собой хорошо отдохнувших яков, путешествие по дикой стране стало значительно легче. Все участники экспедиции снова ехали верхом, так как тяжелые вьюки были перегружены на яков. Тибетцы чувствовали себя превосходно в суровом климате своей родины. Они ехали верхом на яках, перебросив им через спины толстые одеяла и старые ружья, которые и составляли все их снаряжение. Несмотря на холод, они спали под открытым небом, прикрывшись одеялами и положив под голову вьюки. После целого дня тяжелого путешествия они охотно помогали разбивать лагерь, приносили дрова и воду, причем никогда не жаловались на усталость. А вот белые путешественники - по мере того, как поднимались все выше в горы Каракорум, где воздух был сильно разрежен - уставали от малейшего усилия. Особенно страдали боцман Новицкий и юный Томек, которые жаловались на сильное сердцебиение. Пандит Давасарман и его индийские солдаты, всегда молчаливые и умеющие держать себя в руках, привычные к путешествиям по высокогорьям Средней Азии, оказались великолепными товарищами. Заметив плохое самочувствие Томека и моряка, они взяли на себя все труды по лагерю и окружили белых путешественников внимательной опекой.
Оба проводника довольно хорошо знали местность. Несмотря на это, им тоже приходилось иногда путаться в лабиринте долин и котловин. При ясном небе они выбирали дорогу по звездам. Хорошо знали, в какую пору дня лучше всего начинать путь. Например, при ветре и вьюге они поднимали путешественников задолго до восхода солнца, потому что в горах Тибета самые сильные снежные вьюги утихали перед рассветом.
Однажды проводники повели караван прямо к горному хребту. В глубокой низменности у подножия гор должны были находиться горячие источники. По словам тибетцев, там можно было встретить довольно многочисленные стада диких яков, ослов-куланов, овец и антилоп, которые лакомились скупой степной растительностью, покрывающей кое-где пустыню.
Вскоре предположения проводников оправдались. Подстрелив двух антилоп, путешественники пришли в прекрасное настроение, несмотря на то, что тибетцы сильно возражали против задержки каравана на постой.
- Мистер сагиб, здесь лучше не останавливаться. Уже близко гомпа, - говорил один из проводников на ломаном английском языке. - Я поведу вас пешком прямо через горы. Мы быстро будем на месте. Мой сын поведет лошадей и яков по более длинному, но удобному пути. Мы подождем его в гомпа. Там успеем отдохнуть.
- Каково ваше мнение, сагибы, относительно предложения проводника? - спросил Пандит Давасарман.
- Если путь через горы не слишком тяжел, то хорошо было бы сократить дорогу. Я охотно пройдусь пешком, - ответил Вильмовский.
- Я предпочитаю трясти брюхо на кляче, чем пешедралом лазить через горы, - хмуро сказал боцман. - Меня тошнит от одного вида гор.
Удаджалак, чувствовавший к добродушному моряку огромную симпатию, тоже заявил, что останется с лошадьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98