Роберт так не похож на нее. Может быть, именно поэтому она любит его так страстно? Ведь ее любовь нисколько не уменьшилась из-за женитьбы – скорее еще усилилась.
Однако Франсис иногда просыпалась по ночам в поту от ужаса. Как странно, ведь она никогда прежде не мучилась угрызениями совести! Когда Франсис старалась ради своей цели, то думала только об успехе. А теперь, достигнув его, она не могла забыть путь, который ей пришлось пройти, чтобы добиться своей цели.
С чего это все началось? Со взгляда Дженнет, когда она резко заговорила с ней? Неужели Дженнет напоминала ей, что знает слишком много?
Дженнет всегда была дерзкой девушкой – правда, она выказывала должное уважение, но частенько за ним крылась насмешка.
– Дженнет, – сказала как-то Франсис, – ты хотела бы это платье? Я его почти не носила, и думаю, оно тебе пойдет.
Дженнет взяла платье с выражениями меньшей благодарности, чем подобало бы служанке.
– Могу поклясться, у тебя никогда не было такого платья, – продолжала Франсис.
– Нет, миледи.
– Тем не менее ты нисколько не удивилась, получив его.
– Я знаю, что миледи благодарна мне. Мы через столько прошли вместе, чтобы достичь этого счастья.
Тут Франсис вспомнилась полутемная комната, запах благовоний, тихий, почти ласковый голос доктора Формана и Дженнет, наблюдающая в тени.
Ей хотелось избавиться от Дженнет, но та слишком много знала.
Она, Франсис Хауард, не осмеливалась избавиться от служанки!
Неудивительно, что она время от времени просыпается в страхе.
* * *
– Миледи, вас хочет видеть какая-то женщина.
– Женщина? Спроси, что ей нужно. Нет, не стоит. Минуточку. Что это за женщина?
Ее снова охватил страх. Она должна быть осторожна. Ей столько всего приходится скрывать.
– Довольно респектабельного вида, миледи.
– Я ее приму. Приведи ее ко мне. Женщину привели, и, как только закрылась дверь, они остались наедине.
– Мое имя миссис Форман, миледи. Вы были другом моего мужа, покойного доктора Формана.
– Думаю, вы ошибаетесь.
– О нет, миледи! Вы частенько писали ему письма, помните? Он называл вас своей дочерью, а для вас он был «любимым отцом».
– Кто вам это сказал?
– Он имел обыкновение показывать мне свои письма. У меня они имеются. Все. Видите ли, я была его женой и помощницей. Вот почему теперь, когда он ушел в мир иной, я переживаю тяжелые времена и подумала, что такой близкий друг доктора…
Эта женщина не должна знать, что Франсис испытывает страх.
Она улыбнулась и сказала:
– Ну, если у вас настали тяжелые времена, вы должны позволить мне помочь вам.
«Дать ей денег. Это просто». Денег было достаточно.
* * *
– Миледи, – сказал доктор Франклин, – снадобья, которые я раздобыл для вас, были очень дороги. Мои эксперименты требовали щедрого их использования. Я пренебрегал другими клиентами, чтобы услужить вам, миледи, и в этому году мои убытки составили двести фунтов.
– Двести фунтов?
– Двести фунтов в год, миледи, меня прекрасно устроят, с небольшой доплатой за питание и наем лодки.
Франклин улыбнулся ей ленивой улыбкой человека, чувствующего свое превосходство. Эти люди уже не такие скромные, какими были прежде. Они работали на нее, и в результате человек лишился жизни. Этого они никогда не забудут.
* * *
«Интересно, сколько их будет еще?» – размышляла Франсис. Служанка миссис Тернер, Маргарет, которая выполняла многочисленные поручения и находила то, что было нужно леди, слуга миссис Тернер, Стивен. Все они ждали своего вознаграждения – денег за молчание.
А тут еще и сама миссис Тернер – не то чтобы она опустилась до столь вульгарных поступков и просила денег. Но они были близкими подругами, не так ли? Их приятельские отношения не должны оборваться из-за того, что они преуспели в задуманном.
– Должна признаться, дорогая леди, – говорила Анна Тернер, – мне очень плохо вдали от вас. Мы прекрасно провернули это дельце, не так ли? Это глупо, но я почти жалею, что мы добились успеха и вы больше не нуждаетесь в моих услугах.
Миссис Тернер была частой гостьей в доме графа и графини Сомерсет, и ей доставляло большое удовольствие снова появляться при дворе.
Как ни старалась Франсис забыть сэра Томаса Овербери, эти люди не позволяли ей этого. Казалось, каждый день кто-то или что-то напоминало ей о прошлом.
Франсис занедужила, и Роберт заволновался.
– Что с тобой, любовь моя? – спрашивал он ее. – Ты кажешься такой нервной. Ты чем-то обеспокоена?
– Нет, Роберт, – отвечала она. – Я чувствую себя хорошо.
– Но это не так, – ласково настаивал он. – Ты изменилась. Другие тоже это заметили.
– Полагаю, долгое откладывание развода оказалось более огорчительным, чем я думала. Я так ждала, когда все закончится!
– Ну, теперь мы можем забыть об этом. «Ты можешь, – подумала она, – но могу ли я?» Франсис раньше казалось, что очень легко убить человека, который стоит у нее на пути. Но вышло совсем наоборот.
Овербери преследовал ее. Он не давал ей ничего забыть. Правда, она не видела его призрака, но призраки могут принимать разные формы: им не обязательно материализоваться, чтобы дать почувствовать свое присутствие.
Роберт, обеспокоенный состоянием здоровья жены, снял для нее дом в Кенсингтоне, но, поскольку ей не становилось лучше, они переехали в Честерфилд-парк. Потом Роберт решил, что Франсис необходимо показаться королевскому лекарю, и Яков тоже на этом настаивал. Он не допустит, чтобы его Робби так волновался после всех неприятностей, которые пришлось преодолеть на пути к его женитьбе.
Поэтому Роберт купил дом в Айлуорте, а королевский лекарь Берджесс пользовал графиню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91