Яков был его преданным другом. Со временем он может почувствовать симпатию к Вильерсу, но это не повлияет на его любовь к Роберту Карру. Роберт не должен давать волю своим нервам и плохому настроению.
Он – лорд-хранитель печати, камергер и все еще самый могущественный человек в королевстве.
Нужно вернуть свой прежний покладистый нрав и объяснить Франсис, что, хотя король любит его и наградил огромным состоянием и высоким положением, будет глупо с его стороны продолжать давить на Якова, который ясно дал ему понять, что больше не станет этого терпеть. Он должен быть мудрым, спокойным, безмятежным.
А когда он станет таким, Яков опять будет к нему ласков.
Хотя король и улыбался сэру Джорджу Вильерсу, он давал понять, что его интерес к очаровательному молодому человеку пи в коей мере не уменьшил привязанности к милорду Сомерсету.
* * *
Король был счастлив. Он был доволен новым юношей, которого ласково называл Стини из-за сходства со святым Стефаном, а Роберт стал прежним, поняв, что дружба между ними слишком крепка, чтобы ее могла разорвать новая симпатия.
Яков предпринял путешествие на юг, потому что время от времени нужно показываться своему народу, и отдыхал в Болье, когда услышал, что сэр Ральф Уинвуд прискакал из Лондона, желая переговорить с ним по безотлагательному делу.
Яков никогда не жаловал Уинвуда, но считал его хорошим министром, поэтому сразу же его принял.
Уинвуд что-то слишком возбужден, подумал Яков. Должно быть, новости важные, раз он приехал издалека, чтобы их сообщить, тем более что Яков собирался вскоре вернуться в Лондон.
– Ваше величество, – начал Уинвуд, – моих ушей достигли странные слухи, которые меня так встревожили, что я не успокоюсь, пока не доложу о них вам.
– Давайте послушаем, – согласился Яков.
– Они исходят из Влиссингена, ваше величество, где не так давно умер один английский парень, каясь, что помог совершить преступление.
– И что это за парень?
– Он был помощником доктора Поля де Лобеля, ваше величество, и заявил, что сэр Томас Овербери умер не своей смертью в Тауэре и что он за деньги отравил клистир, который ему был прописан.
– Ха-ха-ха! – рассмеялся Яков. – Всегда ходят подобные сплетни.
– Похоже, это более чем сплетни, сир. Парень был в отчаянии и во всем признался на смертном одре. Он упоминал имена некоторых особ, принимавших участие в этом деле, и я полагаю, те, кого он называл, действительно живут в Лондоне.
– И кто же эти люди?
– Тюремный надзиратель Тауэра и некий доктор Франклин, темная личность, ваше величество, возможно, замешанная в колдовстве.
При упоминании о колдовстве лицо Якова помрачнело.
– Займитесь этим делом, Уинвуд, – приказал он, – и доложите мне, что узнаете.
Глава 13
МЕЛКАЯ РЫБА ПОЙМАНА
Со времени свадьбы графа и графини Сомерсет жизнь Анны Тернер стала благополучной. Когда она просыпалась в своей роскошной кровати в каком-нибудь дворце или в большом сельском доме, то благодарила Бога за тот день, когда Дженнет привела к ней леди Эссекс. Анна была красивой женщиной, хотя это было не так заметно, когда она вела тихую жизнь в Хаммерсмите, как теперь, когда она наслаждалась жизнью при дворе.
Анна даже стала законодательницей моды, и многие женщины скопировали желтые рюши, которые она носила, считая, что если они так идут ей, то пойдут и им.
Да, такую жизнь не назовешь плохой, а все потому, что она оказала неоценимую услугу богатой и благородной леди. Франсис никогда этого не забудет – хотя Анна никогда не напоминала ей о том, что они вместе совершили убийство, она прилагала все усилия, чтобы Франсис об этом помнила.
Франсис была ее подругой и благодетельницей, и, став одной из дам в свите Сомерсетов, Анна считала, что впереди у нее благополучная жизнь, и решила никогда больше не возвращаться в Хаммерсмит.
Служанки пришли одеть ее, и, пока Анна сидела перед зеркалом, они причесывали ее красивые волосы, болтали о придворных сплетнях, потому что хозяйка всегда поощряла их к этому. Важно было сообщить графине разрозненные обрывки информации, а теперь, когда сэр Джордж Вильерс обретал известность, Франсис всегда хотела знать последние новости, касающиеся его.
Но в тот день были сплетни совсем иного рода. Возлюбленный одной из горничных служил у сэра Ральфа Уинвуда, а сэр Ральф только что вернулся с аудиенции у короля. Он отбыл в большой спешке, а когда возвратился, то вел продолжительные тайные беседы с некоторыми людьми, по слуги – отличные сыщики, и никакие секреты не могут ускользнуть от них.
– Такая суматоха, мадам, – говорила служанка, – и, похоже, она касается давно умершего джентльмена. Его отравили в Тауэре.
Анна впилась взглядом в лицо служанки, отражавшееся в зеркале, но девушка не заметила, как пристально смотрит на нее хозяйка.
– Собираются выяснить, кто его отравил. Будут проводить расследование, потому что он когда-то был очень влиятельным джентльменом при дворе, другом самого милорда Сомерсета.
Анна встала – она испугалась, что девушка заметит, как побледнело ее лицо.
– А не слышала ли ты, случайно, имени этого джентльмена? – спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал безразлично.
– О да, мадам, сэр Томас Овербери.
* * *
С тех пор как Франсис узнала, что беременна, она стала более спокойной. Правда, сэр Джордж Вильерс отбрасывал тень на ее благополучие и требовал пристального внимания, но Франсис чувствовала себя в силах разобраться с этим молодым выскочкой. «Каждая прошедшая неделя, – напоминала она себе, – отдаляет меня все больше от развода и от смерти Овербери».
Таким образом, Франсис была не готова к новостям, которые принесла ей Анна Тернер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91