и мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Могу я войти?
– Я бы предпочел, чтобы наш с вами разговор состоялся несколько позже, – сказал Мейсон. – Я...
– Мне дан крайний срок, – сказал Пиккенс, – к которому нужно подготовить материал для очередного номера.
Молодой человек протиснулся мимо адвоката в комнату, повернулся к двум женщинам и сказал:
– Меня зовут Пиккенс. Прошу извинить за вторжение. Я репортер из «Кроникл» и обязан представить в срок материал для сегодняшнего выпуска.
Делла Стрит приветливо улыбнулась. Пиккенс с минуту изучающе смотрел на нее, затем решительно повернулся к Сельме Ансон.
– Я могу понять ваше желание остаться в тени, – сказал он, – но вы зарегистрировались в отеле как Элен Эбб. Это ваше действительное имя?
– Одну минутку! – сказал Мейсон. – Что вам надо?
– Самое обычное интервью репортера газеты, – сказал Пиккенс, – и могу вас заверить, мистер Мейсон, я сделаю все зависящее, чтобы действовать заодно с вами, если вы, в свою очередь, будете взаимодействовать со мной.
– Такого хода событий мы не предполагали, – сказал Мейсон.
– Все хорошо, мистер Мейсон, – улыбнулся Пиккенс. – Я журналист. Я напал на след хорошей истории, а хорошая история, как вы, возможно, знаете, может быть продана по нашему усмотрению любому телеграфному агентству за вполне приличное вознаграждение, которое является желанным добавлением к жалованью. Эти встречи членов клуба международного сотрудничества всегда одинаковы – разговоры на одну и ту же тему, аплодисменты, рукопожатия. Хорошей истории из такого материала не сделаешь. А вот из вашего появления я могу сделать интересный материал. Я могу получить его от вас, или раздобуду более трудным путем, воспользовавшись имеющимися у меня связями. Если подлинное имя этой особы Элен Эбб, я позвоню в Лос-Анджелес по телефону и через полчаса выясню всю подноготную не только о ней, но и о ее близких. Если же она путешествует под чужим именем, я хочу знать, кто она такая на самом деле. Вы сами понимаете, история имеет и местное значение, и лос-анджелесское. Если история стоящая, а я в этом совершенно уверен, то я на ней заработаю. Надо быть круглым болваном, чтобы упустить такую возможность. Вот женщина, заинтересованная в международном содружестве. Ее идеи стоит процитировать. Она скромна, не любит шумихи, предпочитает не привлекать к себе внимания... Она нанимает дорогого адвоката, чтобы он приехал из Лос-Анджелеса и внес пожертвование от ее имени. – Пиккенс повернулся к Делле Стрит и спросил: – Полагаю, вы находитесь в родстве с Элен Эбб?
Делла Стрит посмотрела на Перри Мейсона.
Мейсон кивнул головой и сказал:
– Это Делла Стрит, моя доверенная секретарша.
– Если вы представите меня Элен Эбб, – сказал Пиккенс, – сообщив мне ее настоящее имя, это избавит нас от многих хлопот.
– Хорошо, – вздохнул Мейсон. – Познакомьтесь с Сельмой Ансон из Лос-Анджелеса... Боюсь, миссис Ансон, я действовал несколько неловко, выполняя ваше поручение. Я не предусмотрел возможность присутствия на банкете сотрудника газеты... Ну, а поскольку наш секрет разоблачен, нам остается лишь примириться со случившимся.
– Не вижу оснований для заявления, – возмущенно сказала Сельма Ансон. – В конце концов, мистер Мейсон, я поручила вам избавить меня от...
– Я знаю, – перебил ее Мейсон, – но надо считаться с реальными фактами, миссис Ансон. Стоит ли обвинять меня в том, чего уже не исправишь?
– Мистер Мейсон прав, миссис Ансон, – примиряюще улыбнулся Пиккенс. Если трезво оценить положение вещей, та огласка, которая вам грозит, не должна вас страшить. Уж если вы ратуете за добрососедские отношения вообще, почему же для прессы делать исключение? С нами тоже надо жить в мире. Ссориться с прессой неразумно.
– Это угроза? – спросила она.
– Конечно, нет! – вмешался Мейсон. – Мистер Пиккенс просто реально подходит к действительности. – Он повернулся к репортеру: – Я могу сообщить вам следующее, мистер Пиккенс. Мы приехали из Лос-Анджелеса. Миссис Ансон недавно унаследовала кое-какие деньги и составила список организаций, которые ей импонируют своими целями. Она желает их поддержать. Как я уже говорил, ее беспокоит нынешняя международная обстановка, отсюда проистекает ее намерение сделать добровольные пожертвования тем, кто способствует ее оздоровлению.
Пиккенс вытащил из кармана какие-то смятые листочки и карандаш, явно намереваясь писать.
– Какие организации? – спросил он.
– Что – какие организации? – переспросил Мейсон.
– Вы говорили о ее планах...
Мейсон выразительно кашлянул, будто репортер совершил неловкость.
– Вы разоблачили нас с данным пожертвованием, неужели теперь воображаете, что мы согласимся заранее познакомить вас с планами, чтобы вы раструбили о них на весь свет? Стоило ли принимать столько мер предосторожности, чтобы буквально через день попасть в газету? Не надейтесь, другой информации вы не получите!
– Скажите хотя бы, сколько пунктов в вашем списке?
– Можете написать, что около десятка, – ответил Мейсон.
– И она хочет сделать значительные пожертвования?
– Значительные денежные пожертвования.
– И миссис Ансон желает оставаться в тени?
– Поскольку она не ищет выгоды от своих планов, – сказал Мейсон, – то поручила мне сделать все так, чтобы ее подлинное имя никогда не фигурировало. То есть я и впредь буду действовать точно так же, как здесь, на банкете членов клуба международного сотрудничества, но, разумеется, более осмотрительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57