Когда ты был свободным юристом, мы, бывало, чудесно проводили время: теннис, походы, плавание, неожиданные поездки в другой город и прочие забавы. Потом тебя избрали на официальный пост, и ты начал серьезно смотреть на вещи. Я полагаю, что папины деньги мешали мне видеть жизнь в надлежащей перспективе.
Я не понимала… А, да ладно, не будем об этом.
Селби через стол дотянулся до ее руки.
— Мне было больно, когда ты уехала. Инес. Я думал, возможно, ты рассердилась и хотела мне отомстить и…
Короче, я много думал о тебе, хотел даже отыскать, но потом, хорошо зная твой характер, понял, что, если ты действительно считаешь меня виноватым, никакие объяснения не изменят твоего мнения.
— Я так не считала, — сказал она. — Просто решила заставить тебя уважать меня в той области, которая так тебя увлекла.
Смущенный ее спокойной откровенностью и силой, таящейся в твердом взгляде темных глаз, он неловко попытался переменить тему.
— Как ты находишь наш старый город?
— Совершенно не изменился. И наши две газеты все так же сражаются друг с другом?
— Да.
— «Блейд» — против тебя, а «Кларион» — за?
Он кивнул.
— И Сэм Роупер, бывший окружной прокурор, все еще старается достать тебя?
— Не так сильно, как раньше, — рассмеялся Селби. — Он несколько растерял свое влияние, а заодно, я думаю, и часть своей обиды. Занялся частной практикой.
— А та девушка, мисс Мартин? — спросила Инес. — Как ее звали, Сильвия? Ты часто ее видишь?
Он сказал с улыбкой:
— Всякий раз, когда у меня начинается расследование, оказывается, что она как раз им и занимается.
У нее нюх на тайны, как у гончей на спрятавшегося кролика.
— Во всяком случае, — заметила Инес, — теперь вы будете видеть и меня, господин окружной прокурор… и довольно часто.
— Теннис? — спросил он.
Она покачала головой.
— Больше никакого тенниса. Ты вырос из этого. И я тоже. Теперь мы перенесем свои битвы в зал суда. И я намерена заставить тебя поработать, как когда-то на теннисном корте.
— У тебя была плохая подача, — он испытующе смотрел на нее, — и ловкий ответный удар.
— Подожди, пока мы не встретимся в суде, — пригрозила она со смехом, который, казалось, подчеркивал значение ее слов. — А как насчет обеда сегодня вечером, Дуг? Мы можем забраться в мою машину и улизнуть в Лос-Анджелес. Я знаю место, где…
Она остановилась, заметив выражение его глаз.
— Встреча? — спросила Инес.
— Занят, — сообщил ей Селби, — еду в Аризону по одному делу.
— Поездом?
— Нет, самолетом.
Она хотела было что-то сказать, но остановилась.
— Понимаю, — только и произнесла она. — Полагаю, будет представлена пресса?
Селби встретил ее взгляд и коротко ответил:
— Да. Теперь была ее очередь переменить тему. Она посмотрела на фотографию отпечатков пальцев на его письменном столе.
— Кто этот мошенник? — спросила она.
— Мы не знаем, — сказал Селби и, немного помолчав, добавил: — Пока.
— Не возражаешь, если я взгляну?
— Нет, конечно. — Он подтолкнул снимок через стол.
— Кто делал классификацию? — спросила она.
— Боб Терри.
— О, он теперь на службе у шерифа?
— Да, стал дактилоскопистом.
— Я не уверена, что могу согласиться с этой классификацией, — холодно сказала Инес.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Селби.
— Я думаю, то, что он классифицировал как завиток в своем знаменателе, в действительности скрытая дуга.
Селби воскликнул:
— Бог ты мой, Инес, не говори мне, что ты не только адвокат, но и специалист по дактилоскопии.
— Нет, я не специалист, — улыбнулась она, — но изучала криминологию и знаю кое-что об отпечатках пальцев.
— А для чего тебе криминология? — спросил он.
— Она ведь имеет отношение к юриспруденции. Я хотела увереннее чувствовать себя в своем деле, а в нем без криминологии не обойтись.
— Мои познания в дактилоскопии довольно поверхностны. Так что давай объясни, в чем дело, — попросил Селби.
Она начала:
— В классификации пальцы делятся на пары и каждый палец имеет числовое обозначение. Первый — это шестнадцать, второй — восемь, третий — четыре, следующие — два и один. Первый палец пары идет в знаменатель, второй — в числитель, затем прибавляется единица, но только в том случае, если на этом пальце есть завиток. Например, в этой классификации пять над тридцатью двумя, это означает, что имеется один завиток в числителе третьей пары и что все знаменатели классифицируются как завитки.
Селби спросил:
— А в чем различие между завитком и дугой?
— При дуге гребни поднимаются выше в центре и не закругляются вновь, тогда как в завитке гребни образуют ряд кругов или спиралей вокруг стержня или оси.
Возьми увеличительное стекло, Дуг, и посмотри на этот отпечаток, я покажу тебе, что имею в виду.
— А я думал, что при классификации подсчитывают гребни, — сказал Селби, доставая из ящика стола лупу.
— Так у вас и сделано, ваша предварительная классификация определяется гребнями… Смотри, видишь, что я имею в виду?
Селби держал увеличительное стекло над снимком, а Инес водила по линиям.
— Понимаю, — заметил он, сосредоточенно разглядывая отпечаток пальца.
Зазвонил телефон.
Селби извинился и поднял трубку.
— Дуг, Боб Терри только что сказал мне, что изменил свою классификацию отпечатков, — произнес шериф Брэндон.
— Благодарю, — произнес Селби и добавил: — А то я подумал, что он классифицировал скрытую дугу как гребень.
В голосе шерифа прозвучало удивление:
— Ты что, разбираешься в отпечатках пальцев, Дуг?
— Нет, — рассмеялся Селби, — просто кое-что слышал. Ну как наша поездка в Аризону, Рекс?
— Мы улетаем ровно в пять тридцать. С местного аэродрома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66