Пять минут спустя фотограф вручил ему его фотографию и копию, на которой Джеймс Лейси был изображен с пышными усами цвета стали и в сером сомбреро. Кроме легкой нечеткости, ничто не говорило о необычности фотографии, не указывало на подделку.
Селби выдал ему двадцать долларов.
Фотограф вздохнул:
— Самые тяжелые двадцать баксов, которые я когда-либо зарабатывал. Я никак не мог найти фотографии в сомбреро, чтобы можно было бы поменять лица. Пришлось сфотографировать сомбреро, прилепить на голову вашего парня, снова сфотографировать ее, высушить негатив, отретушировать его, увеличить, подрисовать, а затем сделать снимок кабинетного размера. Друг, я здорово поработал!
— Я тоже, — рассеянно сказал Селби и, спохватившись, добавил: — Это не значит, что я не благодарен вам. Большое спасибо.
Он взял фотографию и отправился в отель «Пайонир-Румз». Всю дорогу его подсознательно сверлила мысль, что следует позвонить Рексу Брэндону и дать знать, где он находится, но Селби было приятно чувствовать себя как бы за чертой волшебного круга. Всякие разговоры о том, чем он сейчас занимается, нарушили бы эти чары.
Он будет действовать самостоятельно, а Брэндону позвонит позднее, когда сможет сказать, что тайна уже раскрыта и доказательства у него в руках.
Управляющая отелем «Пайонир-Румз» была крупной женщиной с тяжелым, скептическим взглядом, она смотрела на Селби настороженно, без всякого радушия. Селби объяснил, кто он такой, и спросил ее о человеке, который снимал комнату как Гораций Перн из маклерской компании «Интермаунтен».
Она сказала с досадой:
— Боже, я устала от этого человека! Полиция без конца спрашивает и спрашивает о нем. А я, хоть убей, ничего не могу вспомнить, за исключением того, что ему около пятидесяти или, может быть, чуть меньше, он носил кожаный жилет, сомбреро, у него были висячие седые усы. Их-то я помню лучше всего.
— А не было ли чего-то особенного в его глазах? — спросил Селби.
— Да, — ответила она. — Было в них что-то странное… манера держать их широко открытыми. Эти глаза напоминали мне что-то, но, хоть убей, не могу вспомнить, что именно.
— Вы хотите сказать, что видели их прежде?
— Нет, не думаю, и все же у меня такое ощущение, как если бы я их уже видела. В них есть что-то комичное, что ли. В общем, странные глаза…
— Вы имеете в виду цвет?
— Нет, форму. Что-то в разрезе глаз.
— Может, в нем есть восточная кровь? — спросил Селби наугад, чувствуя, как его все больше охватывает чувство разочарования.
— Нет, не то, но я просто не знаю, в чем тут дело.
— Был он высок, грузен?
— Нет, думаю, он был среднего роста. Ну, может быть, немного выше. Вы знаете, как это бывает. У нас сорок комнат, и большая часть их сдается каждую ночь. Одни приходят, другие уходят. Я смотрю на них лишь для того, чтобы определить, могут ли они напиться, или нашуметь, или вообще сделать что-то такое, что придется вызывать полицию. Я особенно осторожно отношусь к молодым женщинам, которые путешествуют парами. На прочих не очень обращаю внимание.
— Вы узнали бы этого человека, если бы снова увидели его?
— Думаю, что узнала бы.
— А может быть, вы все-таки вспомните, что необычного было в его глазах? Что показалось вам знакомым?
— Нет, не могу. Словно я где-то что-то видела, ну, вы знаете, как будто видела его брата или сестру, и… Я вот что сделаю, мистер Селби, — подумаю над этим еще раз и постараюсь вспомнить. Возможно, тут семейное сходство, и, может, он просто напоминает мне кого-то, кого я хорошо знаю.
— Благодарю, — сказал Селби, — а как насчет фотографий? Вы узнали бы его по фотографии?
— Думаю, что да.
Селби открыл портфель и вынул снимок, сделанный фотографом.
— Это тот человек? — спросил он.
Она внимательно посмотрела на снимок.
— Нет. Это не он.
— Вы хотите сказать, что не узнаете в нем человека, который жил здесь, или что это абсолютно не тот человек?
Она проговорила медленно:
— Я не скажу, что это абсолютно не тот человек, он чем-то похож на него и все-таки не похож. Это… о, подождите минутку.
Она опустила снимок, быстро заморгала глазами и сказала:
— Я знаю теперь, на что похожи его глаза.
— На что? — спросил Селби, снова почувствовав волнение.
— Я знала когда-то женщину, которой сделали операцию на лице. Какое-то время лицевые мускулы должны были находиться в покое, чтобы не растянуть кожу. Поэтому ей наложили несколько полосок пластыря от глаз ко лбу — вы знаете, не от самых глаз, а от висков. Это сильно оттягивало кожу назад, и у нее был напряженный остановившийся взгляд. Вот что напомнил мне тот человек.
Селби еще больше заволновался.
— То есть вы полагаете, что на его лоб был наложен пластырь, чтобы изменить выражение глаз и лица?
— Ну, я бы не стала заходить так далеко, просто его глаза напомнили мне об этой женщине. Я знала, что-то в них есть. Просто не могла определить — что.
Селби попросил:
— Посмотрите снова на эту фотографию. Представьте, что кожа от висков подтянута вверх полосками пластыря и оттого разрез глаз кажется странным, необычным. Можно тогда было бы сказать, что это тот же человек?
— Пожалуй, — с запинкой произнесла она. — Я думаю, что такое возможно, но это просто предположение, а не утверждение. Сомбреро, жилет и усы делают облик знакомым — даже если глаза были другими.
— Понимаю, — сказал Селби, — и хочу, чтобы вы обдумали все в целом. Я полагаю, что человек, который жил здесь, был переодет, усы у него фальшивые, а разрез глаз он изменил полосками пластыря, спрятанными под шляпой. Я собираюсь показать вам настоящую фотографию человека, жившего здесь, как я думаю, с загримированным лицом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66