Необходимость рисовать то, что меня не интересует, тяготила меня, я просто не желала этим заниматься. В результате я написала всего с десяток картин. Довольно необычные работы, в них что-то есть, хотя с точки зрения техники они далеки, конечно, от совершенства, и только я одна знаю об этом. По этому поводу мы часто ссорились с Альмой. Она настаивала, чтобы я больше внимания уделяла технике, специально занималась этим, посещала какие-нибудь курсы. А я не хотела. Просто не могла себя заставить. Но вот в лице Мандры было что-то такое, от чего во мне рождалось непроизвольное желание взяться за кисть и непременно написать его портрет.— И ты написала его портрет, да?— Да.— И потом, забрав его, ушла?— Да. Когда я догадалась, что вся эта история с наездом — всего лишь ловкий трюк, чтобы потом шантажировать меня, я взяла холст и ушла.— А где картина сейчас?— У Альмы. Я принесла ее к ней и попросила подработать фон.— Ты не возвращалась в квартиру Мандры после того, как покинула ее в два часа?— Конечно нет.— Мандра был жив, когда ты уходила?— Еще как жив!Кивком Терри указал на газету.— Кто последним видел Мандру живым?— Это никому не известно, — она облизнула губы. Терри задумчиво посмотрел на нее:— Где ты была, когда пришла девушка-китаянка? Она взяла со стола бокал и сделала маленький глоток.— Скорее всего, — сказала она почти скороговоркой, — в это время я направлялась к Альме. Квартиру Мандры я покинула в два часа, к Альме пришла, вероятно, около половины третьего.— Этот человек, который обнаружил труп в три часа, видел, что дверь в коридор приоткрыта?— Да.— Ты подозреваешь кого-нибудь? — внезапно спросил Терри. Своим взглядом, казалось, он пригвоздил ее к креслу.— Я… я… никого.— У тебя ведь есть знакомые мужчины, Стабби Нэш, например. Стабби наверняка ревнует тебя даже ко мне, хотя нас с тобой связывает чисто платоническая любовь. А как, интересно, он относился к Мандре?— Он ничего не знал о Мандре.— Ты в этом уверена?В ее глазах читался вызов.— Да. И не надо себя обманывать относительно того, будто бы наша любовь носит чисто платонический характер. Я понимаю: ты набрался там, в Китае, всякой зауми вроде концентрации, философии всякой. Ты, может, и изменился, но только снаружи, а внутри ты все такой же искатель приключений! Так что не надо мне болтать про платоническую любовь…Он рассмеялся:— Что еще ты можешь сказать мне, Синтия?Она внимательно посмотрела на него. Глаза ее горели каким-то тусклым огнем.— Тебе смешно? Ну что ж, попробуй доказать, что это не так. Не получится. Ты прирожденный искатель приключений. И тебя не удержать на одном месте, Терри, даже под страхом смерти. И потом — ты на целых пятьдесят лет моложе того, кто мог бы рассчитывать на платоническую любовь со мной.Терри ничего на это не ответил. Достав из кармана портсигар, он предложил Синтии сигарету.— А ты не собираешься предложить мне еще один коктейль? — поинтересовалась она и взяла сигарету.Он наклонился к ней, поднося зажженную спичку.— Нет, во всяком случае, не тогда, когда чувство в тебе преобладает над рассудком, к тому же будет лучше, если ты сохранишь ясный ум.— При чем тут чувство, рассудок? Просто я наблюдаю и анализирую. Как бы там ни было, после двух бокалов мне думается легче, чем после одного.Он смотрел на нее задумчивыми проницательными глазами.— Ну что ж, в течение ближайшего часа ясность, может, в тебе и сохранится, но вот потом ты наверняка пожалеешь, что не выпила всего лишь бокал.— Боже праведный, это будет продолжаться больше часа?— Как получится. Меня допрашивали чуть больше пятнадцати минут.— Ты думаешь, меня будут допрашивать дольше? Но ведь, мне нечего рассказать им.Терри сделал глубокую затяжку.— Может, именно поэтому тебя и будут долго допрашивать.Она нервно рассмеялась, вскочила с кресла и, подойдя к зеркалу, достала помаду и чуть подкрасила губы.— Да, да, — протянула она, — твои слова прямо как холодный душ. Газету я оставляю. Можешь почитать на досуге. Пожелай мне удачи.Он проводил ее до лифта.— Ни пуха.В ожидании лифта она еще раз окинула его серьезным взглядом.— Когда-нибудь ты забудешь про то, что ты друг семьи, и изменишь свое отношение ко мне, вот тогда…Дверца лифта распахнулась, она вошла в кабину, потом повернулась и, перехватив его взгляд, сказала:— Не правда ли, я загнала тебя в угол, Филин? Ладно, ничего страшного. Помни только, что в этом твоем китайском языке нет слова «да». И в случае чего ты сможешь этим воспользоваться, только ты…Дверца лифта закрылась, и он не успел расслышать конец фразы.Вернувшись в квартиру, Терри подошел к окну. Легкий грузовичок все еще стоял у самого тротуара. Едва Синтия села в свой спортивный автомобиль с открывающимся верхом, как из грузовичка выскочил мужчина, в одно мгновение преодолел расстояние, отделявшее его от машины Синтии, и сделал ей какой-то знак.Она что-то сказала ему. Мужчина покачал головой. Синтия опять что-то быстро проговорила, и мужчина громко, от души, рассмеялся.Это все, что увидел Терри. Потом он увидел, как мужчина, все еще продолжая смеяться, сел рядом с Синтией на переднее сиденье и жестом руки указал, куда ехать.Машина уже давно скрылась за поворотом, а Терри все еще стоял у окна и невидящим взглядом смотрел куда-то вдаль. Глава 5 Инспектор Джим Мэллоу из отдела по расследованию убийств был настроен исключительно дружелюбно.— Отлично устроились, — сказал он. — Мебель привезли из Китая, да?— Да, в основном, — подтвердил Терри.— Отличная квартира. И место хорошее — вид из окна просто прелесть. Люблю такие неординарные квартиры. Вы когда-нибудь были в квартире у Мандры?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71