– Запиши параметры, Тим, – попросила Мерси.
– Сначала я хотел бы поговорить с Далтоном Пейджем. И со старым насильником, которого когда-то поймал. Они знают толк в подобных делах.
Мерси, не заинтересовавшись словами напарника, смотрела на Гильяма.
– Что-нибудь еще, мистер Гильям? – осведомилась она.
– Теперь уж все, и так предостаточно!
– Прекрасная работа!
Мерси перевела жесткий взгляд своих темных глаз на Хесса:
– Тим, иди, говори с кем тебе надо, потому что мне нужны параметры к концу рабочего дня! Пора разбираться с отпечатками!
– Конечно. К Далтону я поеду один. Но насильника, я думаю, тебе было бы интересно и полезно повидать вместе со мной.
– Посмотрим.
Хесс повернулся и направился к выходу, слыша разговор за спиной, но не видя его участников. Он задумался: каково это – умереть и ничего больше не видеть? Знать, что мир продолжает существовать без тебя? Тим оглянулся на Мерси и Гильяма.
– А что с моими ветками? – весело спросила Мерси. – Мне они трудно дались! Пришлось как следует попилить!
Она взглянула на Хесса. По ироничному выражению ее лица он сразу понял: Мерси резала сучья самым нелегким способом.
– Обычная нейлоновая веревка, сержант. Оранжевого цвета. Продается в любом магазине спортивных или охотничьих товаров. Судя по глубине рубцов и количеству оставшихся волокон, на ней висел какой-то груз. Такая же или похожая веревка была привязана и ко второму дереву.
11
Доктор Далтон Пейдж попросил Хесса приехать к нему домой. Там они несколько раз беседовали и раньше. Дом находился в Ньюпорте, в самой старой части города, где от ранчо, беспорядочно разбросанных по холмистой местности, было рукой подать до океана. Если стоять на пляже во время заката лицом к домам, то было видно, как в окнах горели отблески заходящего солнца.
Сидя за рулем, Хесс вспомнил, что Пейдж купил свой дом двадцать лет назад, незадолго до ухода из медицинской школы Джона Хопкинса. Хесс тогда впервые обратился к нему за помощью, и после этого они поддерживали связь. Друзья из ФБР рекомендовали Пейджа как одного из лучших судебных психиатров страны. Он регулярно читал у них лекции и нередко выступал в суде в роли эксперта.
Хесс помогал устроить небольшую корпоративную вечеринку по поводу приезда Далтона и Винн Пейдж в Нью-порт. Они окончательно переехали в Калифорнию после отставки доктора, а прежде проводили здесь только отпуск. Винн, жена психиатра, выросла в Ньюпорте и, как показалось Хессу, была рада вернуться к «корням». Пейдж противоречиво относился к жизни в этой части Америки, но довольно быстро освоился.
Позже он написал бестселлер о типах криминальной личности.
Задний внутренний дворик утопал в солнечном свете. С патио открывался великолепный вид на ярко-синий океан. Доктор Пейдж сидел за стеклянным столиком в неровной тени решетчатого тента. Воздух был напоен ароматом виноградников.
На Далтоне были белые теннисные кеды и светлая ветровка, подчеркивающая загар его лица, все еще молодого благодаря косметическим процедурам и подтяжкам. Под скандинавской сосной, растущей во дворике, лежали небольшие гантели и прыгалка.
Винн принесла чай со льдом. Наливая его в чашку Хесса, она положила руку ему на плечо.
– Так держать, великие сыщики! – весело сказала она и вновь исчезла в темной прохладе дома.
В очередной раз Хесс пожалел, что развелся со своей первой женой Барбарой. Он гипотетически предполагал, что в долгом браке рождается доверие, чувство защищенности и взаимоуважение. Два сердца бьются медленнее и спокойнее, чем одно: когда Хесс видел пожилые пары вроде четы Пейдж, он отчетливо понимал это. Если бы он все еще был женат на Барбаре, поубавилось бы у него проблем? В каком-то смысле – да. Он имел бы детей, которые стали бы его будущим, его надеждой на вечную жизнь.
При таком раскладе Хесс прожил бы еще лет десять – пятнадцать. А за это время можно многое успеть.
– Уже знаю. Ортега, – вздохнул Далтон.
– Я принес дела. Нам особо не от чего отталкиваться. Есть частичный отпечаток пальца. Если нам с тобой удастся с ним разобраться, то все пойдет как по маслу. Если нет – подождем, пока он снова совершит преступление и допустит какую-нибудь оплошность.
– М-м... – Звук, изданный Пейджем, был чем-то средним между обычным мычанием и выражением до конца не оформленной, но родившейся мысли.
Хесс знал, что Далтон в душе уже не согласен с ним. Превосходно! Для этого он сюда и приехал.
Пейдж разглядывал карты мест, где нашли сумочки и останки. Он читал в очках в черной оправе. Хесс вспомнил, как Пейдж жаловался на плохое зрение. Тим и сам был близорук.
Он слушал шелест страниц и пение невидимой птицы, скрывшейся в ветвях сосны.
– Тим, пока я изучаю бумаги, расскажи все, что тебе известно о жертвах.
Хесс поведал о красивой, уверенной в себе и одинокой Джанет Кейн. Затем об испорченной, но соблюдавшей все внешние приличия матери семейства Лаэл Джилсон.
– Фотографии, подшитые к делу, не передают всей их привлекательности, – добавил он.
– А что тебе передало всю их привлекательность? – Ехидно улыбнувшись, спросил доктор Пейдж.
– Другие снимки. Семейные, например. Их дома.
– То есть?
Хесс рассказал доктору о тюбиках с шампунем, которые заново наполняла Джанет Кейн, и о «личных» часах Лаэл, проводимых без мужа и детей. Упомянул об увлечении Джанет искусством и об интересном дневнике Лаэл. Он не выдал пристрастия Лаэл к марихуане и джину и не стал описывать кожаное белье, найденное им в шкафу Кейн. Хесс словно пытался защитить память об этих двух женщинах, сохранить хотя бы их дух, поскольку тела подверглись страшному надругательству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103