Он посмотрел на свое отражение в витрине какого-то магазина: темные широкие брюки, белоснежная рубашка с коротким рукавом, округлая неприметная фигура. Сутулый и измученный, он нес в руках коричневый пакет и портфель из винила. В пакете были подарки для Хольца и Фонтаны, а в портфеле, который он взял для солидности, находилось несколько карандашей и бумага.
Когда Колеску переходил проезжую часть, на него накинулись репортеры, засыпая его вопросами. Матаморос остановился и спокойно взглянул на них.
– Сегодня у вас последняя инъекция «Депо-Провера». Что вы чувствуете?
– Я рад, что все закончилось. Опыт был малоприятным.
– Сколько времени длится эффект химической кастрации?
– Мне сказали, что моему телу понадобится еще много месяцев на восстановление, – ответил он. – И как только это произойдет, я обязательно оповещу каждого из вас, сукины дети!
– Где вы собираетесь жить?
– Там, где меня оставят в покое.
– Вы заведете роман с женщиной?
– У меня нет желания общаться с людьми.
– А какую работу вы ищете?
– Я бы с радостью жил и работал на маяке. К сожалению, у нас их уже не осталось.
– Когда вернется ваше либидо, вы снова начнете насиловать старушек?
– Уже много лет я не испытываю подобных желаний. Я никогда не причиню людям зла, пока жив. Даю вам слово.
Толпа скандировала:
– Маньяк должен сидеть в тюрьме! Маньяк должен сидеть в тюрьме!
На улице появился Эл Хольц. Он размахивал руками и кричал, пытаясь привлечь внимание Колеску. Морос увидел его, и они вместе отправились в кабинет Хольца.
– Эти сукины дети совсем совесть потеряли, – говорил Эл на ходу. – Как держишься, Морос?
– С трудом. – Колеску вздохнул.
– Мне жаль, что все так вышло.
– Я знаю.
– Ты же понимаешь, не я один решал, сообщать ли о тебе соседям.
– Конечно, но женщины иногда очень жестоки.
– Да, Морос. Зато у меня есть хорошая новость – ты без пяти минут свободный человек!
В кабинете их уже ждали Карла Фонтана и сержант Пол Арнетт, полицейский из программы ЗОНА. От Карлы пахло кремом для тела. Она протянула Колеску свою загорелую веснушчатую руку и улыбнулась, обнажив неестественно белые зубы. Арнетт тоже пожал Моросу руку, глядя ему прямо в глаза.
На рабочем столе Хольца стояли маленький пирог с глазурью и несколько банок безалкогольного пива, лежали красные бумажные салфетки и пластмассовые вилки. На пироге была сделана надпись: «Удачи, Морос!» Увидев кривоватые буквы, Колеску сразу понял, что выводил их именно Хольц.
Недовольно бормоча о надоедливых репортерах, Эл принес всем стулья и разрезал пирог пластмассовым ножом. В очередной раз Морос удивился, как агент что-то видит сквозь грязные, мутные стекла очков. Карла разлила пиво. Сержант сидел прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди.
Колеску оглядел небольшой аккуратный кабинет и искренне порадовался тому, что сидит здесь в последний раз. Однако ему еще предстояла последняя инъекция. Он с содроганием вспомнил толстую медсестру, каждую неделю вгонявшую иглу ему в вену, и с облегчением понял, что сегодня избавится от этого ада. Осталось лишь немного потерпеть. Колеску находился в кабинете бюрократа, в самом центре ненавистной ему системы, из которой он, к счастью, сегодня уйдет навсегда. Морос даже ожидал, что от обилия позитивных эмоций у него наступит эрекция, но этого не произошло.
– У меня есть для тебя подарок, Эл. И для тебя, Карла, – сказал он. – Сержант Арнетт, извините, я не знал, что вы тоже придете.
Матаморос достал из пакета два яйца: куриное желтое для Хольца и гусиное розовое для Карлы. Из желтого торчали зубочистки с маленькими флажками. Оно было украшено золотистой тканью с блестками и выглядело настолько тошнотворно, что Колеску с радостью выбрал его именно для Эла. Это яйцо Хелен подарила сыну, когда тот нашел работу в автомастерской.
Яйцо Фонтаны опутывали тонкие кружевные ленточки, концы которых жалко свисали, напоминая ободранные птичьи перья. Снизу Хелен приклеила крошечные серебристые тапочки. Вылитая Карла!
Колеску вынул подарки и вручил их психологу и агенту. У Хольца глаза слегка затуманились, то ли от слез, то ли от пыли на очках. Карла снисходительно улыбнулась, посмотрев на Колеску с такой жалостью, что у него появилось страстное желание выбить ей зубы.
Вместо этого он дружелюбно пожал Элу и Карле руки. Сержант Арнетт кивнул ему.
– Ну, – начал Хольц, – Морос, ты хороший парень. Ты придерживался всех правил и никогда не терял чувства юмора, несмотря на обстоятельства. А они не были к тебе благосклонны, особенно в последнее время. Удачи! Я договорился, чтобы сегодня тебя отпустили без последней инъекции. Думаю, трех лет и так вполне достаточно и тебе больше не нужно лечение. А если и нужно, то одним уколом все равно ничего уже не исправишь. Выпьем за тебя, друг мой! Будь здоров и счастлив!
Хольц поднял стакан с пивом. Колеску поднял свой и выпил.
– Допивай и попробуй пирог, – сказал Эл. – А потом подпишем бумаги и отправим тебя восвояси.
37
Тим Хесс наблюдал за тем, как факс распечатывал список, присланный Бартом Янгом. Фамилии были рассортированы по датам. Прилагались также адреса, телефоны и подписи покупателей. В основном приборы приобретали представители похоронных бюро: Марв Локлир из «Бюро Локлира», Бартон Брауд из мемориального парка Мэйвуда и многие другие.
В листе Тим нашел и Алана Боба. Большая часть заказов поступила из округа Лос-Анджелес. 19 – из их родного округа, 16 – из округа Сан-Диего, 14 – из Риверсайда и 14 – из Сан-Бернардино. Люди умирали повсюду, поэтому и спрос на подобного рода товар не уменьшался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103