– Пол, подумай о том, что я обнаружила. Кто-то, подключившись к телефону Уиттакер, мог узнать достаточно, чтобы подставить Майка. И ему нужно было только вывернуть лампочку перед тем, как постучать в дверь. Очень просто. Обри решила, что это Майк вернулся за чем-то.
Саморра минуту молчал.
– Мерси, надеяться приятно.
– Позвоню тебе через час.
– Я буду ждать.
* * *
Дома Мерси взглянула на Тима и перенесла монитор обратно к себе. Кларк даже не шевельнулся. Она налила в высокий бокал виски со льдом и стала бродить по комнате как можно тише, прислушиваясь к скрипу половиц и вздохам старой печки.
Мерси позвонила Саморре, но телефон был занят. Попыталась еще и получила тот же результат. Третий раз – опять занято.
Подумала о Майке.
Запретила себе думать о Майке.
Если он виновен, ее мир окажется разрушен – он уже был разрушен. Но если невиновен, просто рухнет.
«Остановись. Отдохни. Поспи». Но вместо этого Мерси продолжала ходить. Снова обошла весь дом, посматривая в окна на апельсиновые деревья и холодное зимнее небо.
К полуночи Мерси лежала в кровати при включенном свете, глядя в потолок и будучи не в состоянии заснуть. Она отогнала все мысли о Майке и о деле Бейли, шум лжи и полуправды, догадок и противоречий. Думала о Тиме Хессе, Тиме-младшем и розовом доме на морском берегу в Мексике. Маленький Тим пытался ловить песчаных крабов. Мерси стояла в нескольких ярдах от сына и вдруг увидела его отца в гамаке на веранде, читающего книгу. Он поднял голову и помахал рукой.
И наконец она провалилась в сон.
* * *
Мерси проснулась в поту в четыре часа утра. Ей приснился тревожный сон. Она стояла во дворе дома Майка у ворот псарни, просила у него ключ. Майк держал «кольт» с глушителем в опущенной руке, словно прятал его, и ему было стыдно его показывать. Но Майк был не Майком, а... ее отцом.
Мерси села, и сон смешался с недавними воспоминаниями.
Воспоминания превратились в сцену, которую Мерси могла представить: она берет собачий корм, направляется во двор и осознает, что у нее нет ключа.
Черт, забыла ключ от псарни.
Потом что-то неладное, но что?
Она вообразила Эвана, стоящего с ней возле псарни, свет падает сверху на его веснушчатое лицо. Он выглядит очень маленьким, съежившимся в плаще.
А под плащом у него была надета не серая спортивная куртка?
Мерси взглянула в записную книжку на сведения, которые Саморра получил из Сан-Диего. Она темно-серая, в ней есть фиолетовые и зеленые нити... во время борьбы эта одежда зацепилась за угол выдвижного ящика.
Она раскрыла дело Уиттакер и обнаружила, что точно такие нити исчезли из лаборатории вместе с дактокартами из кухни.
Когда Мерси представила Эвана, стоящего на освещенном заднем дворе Майка, она увидела у него под плащом темно-серую спортивную куртку. Зеленые и фиолетовые нити? Их она не видела. Был ли Эван в этой куртке в тот вечер, когда они работали в доме Обри?
Нет. Она помнила его в тот вечер чуть больше недели назад, он был в ветровке, кроссовках и джинсах. Никакой спортивной куртки. Но возможно, в Калифорнии два миллиона серых спортивных курток.
Мерси села на диван в гостиной и закрыла глаза. Мысленно перенеслась в дом Майка. Это воспоминание по-прежнему не давало ей покоя.
Она несет мешок с кормом от кладовой к двери. Ставит мешок на колено, включает наружный свет. Выходит в холодную ночь. Идет к тявкающим собакам. Осознает, что забыла ключ.
Черт, забыла ключ от псарни.
Майк приносит ключ.
Эван приносит ключ.
По-прежнему что-то неладно, но что?
Мерси задалась вопросом, с какой стати Эвану О'Брайену убивать Уиттакер и навешивать убийство на Майка. Как ни обдумывала она этот вопрос, все казалось бессмысленным. Какая ему выгода? Что Майк Макнелли сделал О'Брайену?
В половине шестого зазвонил телефон.
– Мерси, это Саморра. Я все еще в больнице, но два часа назад получил ответ из Сан-Диего. Нужно кое-что сделать, чтобы найти тут хоть какой-нибудь смысл.
– Слушаю тебя, Пол.
– Отпечатки пальцев в кухне Уиттакер принадлежат Джиму О'Брайену. Я попросил их перепроверить – результат тот же.
Мерси молчала.
– Я поговорил с медэкспертом из Сан-Бернардино. Самоубийство О'Брайена не было загадочным, а опознание – простым и не вызывающим сомнений. Он покончил с собой. Но на прошлой неделе находился в доме Обри Уиттакер.
Мысли Мерси заметались, но она решила обдумать полученную информацию позднее.
– Дай мне номер дела о самоубийстве, – спокойно попросила она. – И фамилию полицейского, первым прибывшего на место.
* * *
У Мерси ушло полчаса на то, чтобы найти полицейского Шона Карвера из шерифского управления Сан-Бернардино. Голос у него был почти юношеским, речь невнятной, пока он объяснял, что только поднялся с постели.
Карвер отчетливо помнил самоубийство О'Брайена. Он встречал Джима несколько раз на торжествах в управлении, О'Брайен казался ему старым пьяницей, считающим дни до отставки.
– Он позвонил нам перед тем, как застрелиться, – сказал Карвер. – Поэтому я знал, что обнаружу. Зрелище было неприятным. Насколько я понимаю, такие дела всегда неприятны.
– У вас нет сомнений, что произошло самоубийство?
– Никаких. Это подтвердил коронер. У О'Брайена был пороховой нагар на руке, отпечатки пальцев по всему пистолету. Кстати, перед этим он выпил. Немало.
– И совершенно ничего необычного? – спросила Мерси.
Молчание, потом вздох.
– Ладно. Одна деталь. Она не дает мне покоя уже пять лет.
– Расскажите о ней.
– Мы приехали туда незадолго до коронерской группы, пожарной охраны и спасательной службы. О'Брайен был мертв – вне всяких сомнений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100