– У тебя соски потемнели, – прошептал он, дотрагиваясь пальцами до твердых шариков. – Они напоминают сейчас те вишни, которые мы ели в Эдинбурге.
Бригитта сдавленно застонала. Желание, которое зародилось в кончиках грудей, теперь распространилось ниже и терзало ее плоть.
Наклонившись, Йен поцеловал сначала одну ее мягкую грудь, потом другую. Немного задержавшись, словно раздумывая, какую же предпочесть, его язык коснулся отвердевшего соска и медленно спустился вниз в ложбинку. Потом вновь стал подниматься к центру второго прелестного холма, ждущего ласк. Тихо застонав, Бригитта схватила Йена за плечи. Ноги призывно раздвинулись, и Йен осторожно уложил Бригитту на постель.
Любовные выдумки его были неистощимы. Он поцеловал нежную ступню Бригитты, потом провел языком вверх до колена, поглаживая рукой кожу, приникнув поцелуем к ее животу, он прошептал:
– Я люблю тебя.
Внезапно язык его скользнул ниже, раздвигая розовые лепестки ее лона. И, вдруг вернувшись, затеял необыкновенно возбуждающую игру там, где находилась самая чувствительная точка ее тела. Бригитта ахнула, чувствуя, как язык Йена проник внутрь ее и вовсю бесчинствует там. Она таяла как воск свечи в пламени его страсти, волна за волной омывала ее неизведанным еще наслаждением, которое казалось бесконечным.
Лицо мужа возникло над ней как в тумане.
– А наш малыш?.. – прошептал он, едва сдерживаясь.
– Скучает по тебе.
Йен повернул ее на бок. И вошел в ее влажное лоно сзади, чтоб не давить на нее своим весом. Он осторожно и медленно двигался, постепенно увеличивал темп. Бригитта выгнула спину, и в безумии страсти они слились в одно целое.
Когда они отдышались, Йен набросил на себя и на жену одеяло и крепко прижал ее к себе.
– Временами я бываю глуп, как осел, – сказал он, а потом торжественно пообещал: – Пусть Бог жестоко накажет, если я когда-нибудь огорчу тебя снова.
Плечи Бригитты задрожали от беззвучного смеха.
– Ну, – поправился Йен, – если я когда-нибудь засомневаюсь в твоей любви ко мне. Так лучше?
– Гораздо лучше, – подтвердила она.
14
– Будь ты проклято! – ворчала Бригитта, пытаясь надеть платье. Ей не хотелось звать на помощь Сприн. Ведь это было первое утро после ее свадьбы. Но одеться без помощи кузины оказалось просто невозможно.
После двух-трех попыток Бригитта окончательно запуталась в просторных складках юбки, не в силах высвободиться и попасть в рукава.
Наблюдая с другого конца комнаты за суматошной борьбой, которую его жена вела со своим нарядом, Йен насмешливо улыбался, но прийти на помощь не спешил.
Наконец-то! Бригитта нашла рукава и сунула в них руки. Платье скользнуло вниз по ее телу, и все стало на свои места. Вот только пуговицы! Заведя руки назад, Бригитта нащупала застежку на талии, и борьба началась с прежним ожесточением. Она извивалась и так и эдак, но дело застопорилось. «Ну и ладно, – сказала она себе. – Начну с верха».
Застегнуть верхние пуговицы оказалось обманчиво легко, но на третьей удача иссякла. В бесплодных попытках Бригитта лишь раскраснелась и взмокла от напрасных усилий.
Наконец рука Йена коснулась ее плеча.
– Может, я помогу тебе? – спросил он, щекоча своим дыханием ей затылок.
– Да, помоги, пожалуйста.
– Правда, мои пальцы неуклюжи и не годятся для такой деликатной работы, – сказал он, пытаясь стянуть вместе края лифа. – Черт! Ну-ка, втяни живот.
– Вот так?
Потеряв терпение, Йен дернул платье изо всей силы.
– Перестань! – вскричала Бригитта. – Ты меня задушишь.
– Потерпи! – шикнул Йен. – Ты слишком толстая для этого платья.
– Это мое любимое, – всхлипнув, пожаловалась она.
– Постой-ка, у меня есть отличное решение. – И чтобы скрыть неуместный разрез на спине, Йен накинул на плечи Бригитте большую шаль, завязав концы спереди. – Ну вот и готово, – сказал он, игриво нажав ей на кончик носа. – Теперь ты в полном порядке.
В большом зале, за главным столом, сидел в одиночестве Черный Джек. Йен с Бригиттой заметили усталое и болезненное выражение на лицах остальных домочадцев и воинов. Похоже, свадьба Джеми и Сприн сопровождалась вчера огромным количеством выпивки: похмелье давало о себе знать.
– Доброе утро, – Черный Джек был явно доволен посветлевшим лицом сына.
– Доброе утро, – вместе ответили они.
– Как ты чувствуешь себя сегодня, Бри?
– Неповоротливой толстухой.
Черный Джек весело фыркнул.
– Брось. Ты очаровательна. Разве не так, сынок?
– Моя жена – само совершенство, – отозвался Йен, – но ее платья уже, чем у девственницы… гм, кое-что.
– Йен, – прервала Бригитта, – ты неисправим. – Зачем ты меня постоянно сердишь?
– Сердитая ты удивительно хорошеешь, дорогая.
– Не обращай внимания на этого грубияна, – похлопал ее по руке Черный Джек. – Широкая талия для беременной женщины вполне естественна. Как же иначе в твоем платье смогли бы поместиться двое?
– Двое?
– Ты и мой внук, – пояснил Черный Джек. – А у меня новость, от которой ты сразу почувствуешь себя лучше.
– Какая же?
– Антония не будет обедать с нами, пока не залечит свою оскорбленную гордость после того, как ты вчера так выразительно припечатала ее.
– Если бы не твоя беременность, – пошутил Йен, – я бы взял тебя с собой в очередной набег. Твой язык поражает не хуже меча.
– Кстати, – сказал граф, и Йен мысленно застонал, зная, о чем собирается говорить отец. – Уже август – и у тебя на отдых остался только один день и ночь.
– А при чем тут август? – удивилась Бригитта.
– Набеги во время сбора урожая у нас обычное дело. Это самое тревожное время в году, – пояснил ей Йен.
– Да, тут зевать не приходится, – добавил Черный Джек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94