ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Великий князь Михаил явно имел в виду Председателя Думы в качестве первого лица нового правительства…
Николай рассердился, отказался разговаривать с Михаилом дальше и велел Алексееву передать великому князю в столицу, что он не допускает каких бы то ни было перемен, требует принятия решительных мер для подавления бунта и временно предоставляет диктаторские права по управлению империей вне района, подчинённого Верховному Главнокомандующему, премьеру князю Голицыну…
Даже до легкомысленного Воейкова постепенно дошла чрезвычайность положения, когда он пришёл к генерал-квартирмейстеру Ставки Лукомскому и сообщил о желании Государя выехать в одиннадцать вечера из Могилёва в Царское Село. Дворцовый комендант не подозревал, что заговорщик Лукомский был предупреждён заговорщиком Алексеевым о том, что, поскольку сейчас каждая минута дорога, Императора и Верховного Главнокомандующего можно выпустить из Ставки только в шесть часов утра. Соучастники в Петрограде ещё не были совсем готовы направить литерные царские поезда в ловушку. Отъезд царя из Могилёва даже на два-три часа раньше мог привести весь заговор к крушению.
– Подать поезда в одиннадцать часов можно, но отправить их ранее шести утра не представляется возможным! – с вызовом ответил Лукомский.
– Что мне доложить Государю? – так же резко, чувствуя свитские вензеля на погонах, спросил Воейков.
– Можете сказать, что, во-первых, надо приготовить свободный проход царского поезда по всему пути и разослать для этого телеграммы…
Воейков только пожал плечами – ведь в этом не было ничего необычного, а послать телеграммы – дело не часов, минут…
– Во-вторых, – лениво и неуважительно продолжал генерал Лукомский, словно и не он раньше заискивал перед могущественным дворцовым комендантом, – первым по кратчайшей дороге через станцию Дно пойдёт эшелон с Георгиевским батальоном и генерал-адъютантом Ивановым… Царские поезда, пойдут в шесть утра через Смоленск – Лихославль… – упрямо закончил генерал-квартирмейстер и повернулся спиной к Воейкову.
Но и эшелон с Георгиевскими кавалерами во главе с Николаем Иудовичем Ивановым не ушёл из Могилёва 27-го числа. Когда в полночь Государь со свитой переезжал из губернаторского дома в свой поезд, батальон заканчивал погрузку. Клембовский назначил начальником штаба группы Иванова Генерального штаба подполковника Капустина, малозаметного члена кружка заговорщиков. «Человек» Мстиславского-Масловского в Ставке, Капустин так «умело» организовал формирование и отъезд Георгиевского батальона, что ещё и в два часа ночи теплушки с боевыми Георгиевскими кавалерами стояли на станции Могилёв-Товарный…
…Вагон Николая Иудовича Иванова, в котором он жил с первого дня войны, стоял ещё на пассажирских путях, когда незадолго до полуночи генерал-адъютант его покинул, приказав прицепить к эшелону с георгиевцами. Сам он пошёл в царский поезд, куда вечером пригласил его Государь, чтобы поговорить о его экспедиции в столицу.
Подойдя к платформе, где стояли синие литерные поезда, дальнозоркими глазами старый генерал углядел, как Император прощается с начальником своего штаба. Царь и Алексеев стояли у лесенки, ведущей в вагон Государя, и за отдалённостью Николаю Иудовичу не было слышно, о чём они говорили, прощаясь. Потом маленькая фигурка Алексеева потянулась чуть вверх, и начальник Штаба Ставки трижды, по-русски, облобызал своего Верховного Главнокомандующего. Потом Алексеев круто повернулся и отправился к автомобилю.
Николай вошёл в вагон. Генерал Иванов ускорил свои шаги. Государь немедленно, как только флигель-адъютант Нарышкин доложил о нём, принял Николая Иудовича.
Иванов сравнительно недавно, за обедом между восемью и девятью часами, видел Государя. Тогда это был, как всегда, бесстрастный, но любезный хозяин дома. Хотя он и был печален, но мило разговаривал со всеми. Теперь генерал-адъютант увидел совсем другого человека. Николай как-то сразу пожух, его лицо осунулось, под глазами легли чёрные мешки, щёки покрыли глубокие морщины. Но голос звучал всё-таки ровно и спокойно.
– Я берёг не самодержавную власть, а Россию… – задумчиво начал он разговор с крестником своего сына. – Я не убеждён, что перемена формы правления и министры, ответственные перед Думой, дадут спокойствие и счастье народу… Имейте в виду, что я почти готов согласиться с требованиями Думы и дать парламентский строй… Волнения теперь дошли до бунта, в столице нет ни сил, ни генералов, желающих подавить его… Вся надежда только на вас, Николай Иудович!.. Во имя вашего крестника задушите гидру революции в Петрограде!..
Хотя спазм и схватил горло генерал-адъютанта, которого Государь не только не прогнал от армии, когда случились первые неудачи во время его командования фронтом, не выдал критиканам, а оставил возле себя, на Ставке, Николай Иудович прохрипел в ответ:
– Задушу!.. Ваше Величество можете быть спокойны!..
Георгиевский эшелон с вагоном генерал-адъютанта Иванова тронулся в путь около трёх часов пополуночи 28 февраля. Синий литерный – свитский – ушёл из Могилёва только в пять часов утра. Царский поезд отошёл от платформы, как ему и полагалось по уставу, то есть один час спустя. Бушевала метель, ветер свистел в телеграфных проводах, по которым бежала из Могилёва в Петроград, князю Вяземскому, телеграмма генерал-квартирмейстера Ставки:
«Управляющий выехал своё имение»…
84
Чистые снега замели в тот февраль Белую Россию. 28-го погода снова переменилась, и солнце ликовало в поднебесье, видя столько чистого и белого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294
Николай рассердился, отказался разговаривать с Михаилом дальше и велел Алексееву передать великому князю в столицу, что он не допускает каких бы то ни было перемен, требует принятия решительных мер для подавления бунта и временно предоставляет диктаторские права по управлению империей вне района, подчинённого Верховному Главнокомандующему, премьеру князю Голицыну…
Даже до легкомысленного Воейкова постепенно дошла чрезвычайность положения, когда он пришёл к генерал-квартирмейстеру Ставки Лукомскому и сообщил о желании Государя выехать в одиннадцать вечера из Могилёва в Царское Село. Дворцовый комендант не подозревал, что заговорщик Лукомский был предупреждён заговорщиком Алексеевым о том, что, поскольку сейчас каждая минута дорога, Императора и Верховного Главнокомандующего можно выпустить из Ставки только в шесть часов утра. Соучастники в Петрограде ещё не были совсем готовы направить литерные царские поезда в ловушку. Отъезд царя из Могилёва даже на два-три часа раньше мог привести весь заговор к крушению.
– Подать поезда в одиннадцать часов можно, но отправить их ранее шести утра не представляется возможным! – с вызовом ответил Лукомский.
– Что мне доложить Государю? – так же резко, чувствуя свитские вензеля на погонах, спросил Воейков.
– Можете сказать, что, во-первых, надо приготовить свободный проход царского поезда по всему пути и разослать для этого телеграммы…
Воейков только пожал плечами – ведь в этом не было ничего необычного, а послать телеграммы – дело не часов, минут…
– Во-вторых, – лениво и неуважительно продолжал генерал Лукомский, словно и не он раньше заискивал перед могущественным дворцовым комендантом, – первым по кратчайшей дороге через станцию Дно пойдёт эшелон с Георгиевским батальоном и генерал-адъютантом Ивановым… Царские поезда, пойдут в шесть утра через Смоленск – Лихославль… – упрямо закончил генерал-квартирмейстер и повернулся спиной к Воейкову.
Но и эшелон с Георгиевскими кавалерами во главе с Николаем Иудовичем Ивановым не ушёл из Могилёва 27-го числа. Когда в полночь Государь со свитой переезжал из губернаторского дома в свой поезд, батальон заканчивал погрузку. Клембовский назначил начальником штаба группы Иванова Генерального штаба подполковника Капустина, малозаметного члена кружка заговорщиков. «Человек» Мстиславского-Масловского в Ставке, Капустин так «умело» организовал формирование и отъезд Георгиевского батальона, что ещё и в два часа ночи теплушки с боевыми Георгиевскими кавалерами стояли на станции Могилёв-Товарный…
…Вагон Николая Иудовича Иванова, в котором он жил с первого дня войны, стоял ещё на пассажирских путях, когда незадолго до полуночи генерал-адъютант его покинул, приказав прицепить к эшелону с георгиевцами. Сам он пошёл в царский поезд, куда вечером пригласил его Государь, чтобы поговорить о его экспедиции в столицу.
Подойдя к платформе, где стояли синие литерные поезда, дальнозоркими глазами старый генерал углядел, как Император прощается с начальником своего штаба. Царь и Алексеев стояли у лесенки, ведущей в вагон Государя, и за отдалённостью Николаю Иудовичу не было слышно, о чём они говорили, прощаясь. Потом маленькая фигурка Алексеева потянулась чуть вверх, и начальник Штаба Ставки трижды, по-русски, облобызал своего Верховного Главнокомандующего. Потом Алексеев круто повернулся и отправился к автомобилю.
Николай вошёл в вагон. Генерал Иванов ускорил свои шаги. Государь немедленно, как только флигель-адъютант Нарышкин доложил о нём, принял Николая Иудовича.
Иванов сравнительно недавно, за обедом между восемью и девятью часами, видел Государя. Тогда это был, как всегда, бесстрастный, но любезный хозяин дома. Хотя он и был печален, но мило разговаривал со всеми. Теперь генерал-адъютант увидел совсем другого человека. Николай как-то сразу пожух, его лицо осунулось, под глазами легли чёрные мешки, щёки покрыли глубокие морщины. Но голос звучал всё-таки ровно и спокойно.
– Я берёг не самодержавную власть, а Россию… – задумчиво начал он разговор с крестником своего сына. – Я не убеждён, что перемена формы правления и министры, ответственные перед Думой, дадут спокойствие и счастье народу… Имейте в виду, что я почти готов согласиться с требованиями Думы и дать парламентский строй… Волнения теперь дошли до бунта, в столице нет ни сил, ни генералов, желающих подавить его… Вся надежда только на вас, Николай Иудович!.. Во имя вашего крестника задушите гидру революции в Петрограде!..
Хотя спазм и схватил горло генерал-адъютанта, которого Государь не только не прогнал от армии, когда случились первые неудачи во время его командования фронтом, не выдал критиканам, а оставил возле себя, на Ставке, Николай Иудович прохрипел в ответ:
– Задушу!.. Ваше Величество можете быть спокойны!..
Георгиевский эшелон с вагоном генерал-адъютанта Иванова тронулся в путь около трёх часов пополуночи 28 февраля. Синий литерный – свитский – ушёл из Могилёва только в пять часов утра. Царский поезд отошёл от платформы, как ему и полагалось по уставу, то есть один час спустя. Бушевала метель, ветер свистел в телеграфных проводах, по которым бежала из Могилёва в Петроград, князю Вяземскому, телеграмма генерал-квартирмейстера Ставки:
«Управляющий выехал своё имение»…
84
Чистые снега замели в тот февраль Белую Россию. 28-го погода снова переменилась, и солнце ликовало в поднебесье, видя столько чистого и белого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294