Я поубивал множество ха'демонов: бхарашади, цворту, драсакоров, хобмотли. Я нашел и вынес из Хаоса немало полезного.
Рорк зевнул:
– Здесь, пожалуй, только Лок не мог бы сказать о себе того же.
Тиркон спокойно кивнул:
– Верно. Но со мной вам нечего опасаться внезапного нападения. Как бы ни скрывались враги, им не спрятаться от меня.
Ирин заинтересованно взглянула на него:
– Смелое заявление. Можешь доказать?
– Легко, – Тиркон обвел рукой помещение. – Спросите, кто из них видел меня в Хаосе?
Рорк оглянулся кругом:
– Кто может подтвердить его слова?
Мертвое молчание было ему ответом.
Я нахмурился и накрыл медальон рукой.
– Кажется, Тиркон, твои слова бездоказательны.
Рорк с усмешкой постучал в мое плечо:
– Не спеши, Лок.
– Но его же никто не поддержал.
– Точно, а это значит, что он бывал в Хаосе один.
Ирин кивнула:
– А это значит, что он по-настоящему хорош, если до сих пор жив.
– Я еще жив, – усмехнулся Тиркон.
Я протянул ему медальон:
– Продолжай в том же духе. И окажи нам честь, присоединившись к нашему отряду.
Готов поклясться, что уши на волчьей голове дрогнули.
– Я улажу свои дела и найду тебя завтра.
Он шагнул прочь. Шкура волка на нем сидела как своя. Я долго смотрел ему вслед, потом повернулся к Рорку.
– Этот плащ с волчьей головой – это одежда или…
– В Хаосе и не такое случается, Лок, – широко ухмыльнулся он. – Выбирай себе одежду с умом. Может статься, тебе придется носить ее долго!

17

Пропавший принц Игези, Гэвин Бешеная Рука, Алый Олень, Мира Оборотень, мой отец, мой дядя… Длинный список героев Империи и их подвигов. Я всегда мечтал оказаться в их благородном обществе, но мне и не снилось, что такая возможность представится так быстро. Втайне я торопил то время, когда Кардье станут вспоминать как моего отца, а не меня называть его сыном, но скажи мне кто-нибудь, что я отправлюсь в Хаос, не достигнув и двадцати лет, я счел бы его сумасшедшим.
Я и сам, видно, сошел с ума, раз согласился на это, а значит, вполне подходил для участия в безумном предприятии. Демон Хаоса в столице. Владыка Бедствий на балу в ночь Медвежьего праздника – во всем этом было безумие, все казалось мне насилием над реальностью. "Как определить, в своем ли я уме, если весь мир вокруг меня обезумел?"
Возвращаясь домой к бабушке, я смотрел, как выплывающее из океана солнце окрашивает в розовый цвет тонкие облака. Это зрелище казалось вполне нормальным, но я подозревал, что это мои последние нормальные минуты на предстоящую неделю. Мне хотелось продлить их, увериться, что не все в мире изменилось и нам еще, может быть, удастся поправить дело.
А если нет, то облака окрасятся в красный цвет от зарева горящих городов Империи, уничтоженных Черными Тенями.
О появлении в столице демона Хаоса было известно лишь немногим доверенным лицам. Я доверял Рорку и Ирин не меньше, чем император доверял мне. Мы не знали, покинул ли бхарашади столицу немедленно после похищения Жезла или скрывается в городе у членов Черной секты. Объявить его розыск – значило вызвать панику, которая могла привести к убийствам без суда всех, подозреваемых в связи с Черной сектой, поэтому поиски производились скрытно.
Визит Владыки Бедствий дал повод для императорского приказа о закрытии города. Было объявлено, что на балу появлялся не сам Фальчар, а его ученик, один из изменников-магов. Его появление, как возвещали герольды, замыслено, чтобы запугать жителей Империи. Император намерен изловить злоумышленников и достойно наказать.
Немедленно ввели тайные меры безопасности. У городских ворот удвоили стражу. Въезд и выезд из города разрешались только после строгого обыска, производимого с участием волшебника. Из столицы были посланы вооруженные патрули, чтобы прочесать окрестности и затруднить демону проход через кордоны. Порт закрыли. Было приказано топить любой корабль, который откажется принять на борт команду для проверки и обыска.
Роняя голову на подушку, я заклинал все силы, чтобы колдуна бхарашади задержали патрули и не дали ему добраться до Хаоса. Я готов отложить пока геройские подвиги! Лучше я буду развивать в себе добродетель терпения, чем геройски погибну в Хаосе.
Джеймс разбудил меня после полудня. Гонец из дворца сообщил, что император просит меня нанести ему визит в течение часа. Наскоро умывшись, я оделся в костюм, одолженный мне вчера императором. Уже выходя, я сообразил, что не видел бабушку с самого появления Владыки Бедствий, и решил удостовериться, что волнения прошедшей ночи не повредили ее здоровью.
Я поднялся в солярий и нашел ее там. Она дремала, совсем как в день моего приезда, греясь на солнышке с укутанными пледом ногами. Слабая улыбка играла у нее на губах.
Я хотел войти в комнату и тихонько разбудить ее, но не решился. Она казалась такой спокойной и довольной. Пусть спит. Она много раз провожала сыновей в битву, и однажды они не вернулись. А теперь их сыновья, ее внуки, уходили туда, где погибли дети. Было бы жестоко будить ее такой вестью. Я медленно попятился и прикрыл дверь. "Пусть лучше радуется, что я в почете у императора, чем тревожится о том, что мне предстоит для него сделать".
Мое отступление из солярия привело меня прямо в кухню. Я стащил у Рози три пирожка и в благодарность поцеловал ее в щечку. Поискал глазами Марию, чтобы убедиться, что она оправилась после бала, но не нашел. Ноб сказал мне, что она отправилась на рынок и что он послал Карла за ней присмотреть. Поблагодарив его, я кинул огрызок последнего пирожка Стирпач, одной из двух гончих, которых он держал на поводке.
Выйдя на улицу, я прямой дорогой направился ко дворцу, размышляя о том, почему меня задело, что Марию провожает внук Ноба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103