Будущие «крутые парни» редко доживали до возраста, когда начинают бриться раз в неделю.
Он знал настоящего Флинта и передавал для него весточки. Рэд Долан не принимал ничьей стороны, но если вам нужен был человек для определенной работы, надо было только передать это Рэду. Рано или поздно человек давал о себе знать.
Из Хорс-Спрингс приехал Серный Том Уэйлен и, стоя у бара, делился воспоминаниями с Рэдом Доланом.
— Бакдан и Флинт, — сказал Том. — Вот на это стоит поглядеть.
— Настоящие ганмены редко сходятся один на один, — сказал Долан. — Они знают, что даже если не промахнутся, все равно могут умереть.
— Эти встретятся, — настаивал Серный Том, — если Пит Геддис не полезет на Флинта первым.
— А что такое с Геддисом?
— Спроси его про шрам на животе. Говорят, мальчишка из «Кроссинга» и есть Флинт.
Ветер столбом закрутил пыль на улице, у коновязи, поджав ногу, стояла чалая лошадь. Мимо салуна прошла женщина, державшая за руку ребенка, а чуть ниже по улице фермер-немец клал в фургон вилы, лопату и мотыгу. В городе царило спокойствие.
В глубине салуна сидели пятеро ковбоев Болдуина. Среди них были Саксон и Стретт. В городе находились по меньшей мере двадцать человек Болдуина, так что внешнее спокойствие ничуть не обманывало Рэда Долана.
Долан почувствовал приближение грозы, когда в салун вошли Рокли, тертый парень из «Кейбара», и Милт Райан, крепкий старик-волчатник.
В это время Джим Флинт вошел в «Гранд-отель», находившийся в нескольких десятках ярдов от салуна, и, услышав знакомый смех из ресторана, вошел туда. Лотти сидела вместе с Портом Болдуином. Смех замер у нее на губах.
Он коротко кивнул, а Лотти не отрывала от него глаз. Трудно поверить, что этот высокий, красивый, грациозный мужчина — ее муж.
Болдуин рассказывал ей какой-то неприличный анекдот, и она почувствовала раздражение оттого, что сидела с ним, а не с Джимом, который всегда относился к ней с уважением.
— Невозможно представить, — вдруг сказала она. — Джим Кеттлмен — ганфайтер!
Порт Болдуин обалдел.
— Ты бы видела его в тот день, когда он расстрелял город. Избитый до полусмерти, весь в крови, одежда порвана, лицо распухло, но он разогнал всю шайку, что работает на меня. В тот день он убил двоих и ранил еще нескольких.
Она с удивлением посмотрела на Болдуина.
— Можно подумать, ты им восхищаешься.
— Я его ненавижу, — жестко сказал Болдуин, — и готов убить его собственными руками, но клянусь Господом Богом, он боец! Этого у него не отнимешь. Настоящий боец! — Он глотнул кофе, поставил чашку и добавил: — С револьвером. Я бы все отдал, чтобы встретиться с ним на кулаках. Я бы сделал из него отбивную!
— У тебя ничего не выйдет, Порт, поэтому и не пытайся. — Лотти сама удивилась своим словам.
Болдуин с изумлением поглядел на нее.
— У меня не выйдет? Ты сошла с ума? — Он сжал свои огромные кулачищи. — Я мог бы избить его до смерти. Никто не может выстоять против меня ни в кулачном бою, ни в драке.
Он положил руку ладонью вверх.
— Я могу согнуть кочергу так же легко, как ты складываешь газету. — Он показал на Флинта. — Да я его сломаю, как сухую ветку.
Лотти холодно, оценивающе глядела на него.
— Даже не пытайся, Порт. Мне кажется, лучше оставить его в покое. Он для нас очень опасен.
— Но не мертвый.
Лотти бросила взгляд на Флинта. Он не походил на умирающего. Ну, а если его убьют, прямо вот здесь, сейчас? И все будут знать, что он мертв? Хороший адвокат, а потом — миллионы, Париж, Вена, Лондон.
— Я должна с ним поговорить. Ты же знаешь, я приехала именно за этим.
Она вполуха слушала Болдуина, а сама думала, что можно обжаловать завещание в суде и наверняка выиграть процесс. Для этого Джим должен умереть. Не надо думать о том, что он красив. Мужчины привлекали Лотти только тогда, когда могли предоставить ей все, что ей хотелось.
— Ты — дурочка, если думаешь, что можешь его уговорить, — сказал Болдуин, — потому что он не послушает, а если и послушает, то это все равно не имеет значения.
Она отодвинула стул и поднялась.
— Тем не менее я с ним поговорю.
Она подошла к столу Флинта, он встал и отодвинул ей стул.
— Садись, Лотти. Я надеюсь, ты понимаешь, почему я не говорю, что рад тебя видеть.
Усевшись, она быстро сказала:
— Джим, тебе не следовало уезжать из Нью-Йорка. Тебе нужен уход и лечение.
— Значит, тебе все известно? Так я и знал, что он старое трепло. Зря я к нему пошел.
— Он самый лучший доктор в Нью-Йорке!
— Ты хочешь сказать, самый модный. Это не значит, что он также самый хороший.
— Ты собираешься возвращаться?
— Конечно, нет.
— Джим… а как же я? Ты избаловал меня, Джим. Я не могу жить на сто долларов в месяц.
Он посмотрел на нее с холодным интересом.
— Сможешь, если не будет другого выхода. Но я думаю, ты найдешь кого-нибудь, выйдешь замуж и будешь жить так, как считаешь нужным.
— Почему ты думаешь, что я снова выйду замуж?
— Лотти, у тебя никогда не было желания выйти замуж. Это просто способ получить от жизни все, что ты хочешь.
— У тебя есть другая?
— Когда мне осталось несколько недель… возможно несколько дней? Кажется, я уже и так прожил лишнее. Нет, у меня нет другой.
Но есть Нэнси Керриган. Он вспомнил о ней. Ее спокойный, уверенный взгляд запал в неизвестные даже ему уголки души.
За последнее время открылось, что ему неизвестно слишком многое. Ничто не научило его любить, ценить домашний очаг, вести такую жизнь, которую вели остальные мужчины. Он был одинок и инстинктивно избегал привязанностей, жил на поверхности и поверхностно оценивал жизнь.
Такая девушка, как Нэнси… но к чему об этом думать? Ему приказали убираться прочь, она презирала его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50