Кто бы их ни принес, полученное магом сообщение было ясно различимо:
Тот, кто желает смерти верховной жрицы, связан с ней кровными узами и честолюбием. Враг Квентл вышел из того же лона, что и она, но сам не имеет лона.
Лампада догорела и превратилась в пепел. Фарон мигнул, его красные глаза сверкнули во мраке. Он размышлял: «Вышел из того же лона, но сам не имеет лона. Состоит в родстве, но не женщина. Мужчина? Брат? Громф! Должно быть…»
Фарон был удивлен не тем, что Архимаг Мензоберранзана желает убить сестру, а тем, что не заметил этого обстоятельства раньше. Громф привлек бы внимание Триль, если бы уничтожил единственную стоящую ее соперницу. Архимагу не удалось бы подняться на трон Дома Бэнр лично, но он мог бы управлять марионеткой, дергая за веревочки за сценой. Квентл не соглашалась со всем, что говорил ее брат, и наоборот. Итак, она была явной и могущественной преградой любому честолюбивому замыслу, который он мог иметь.
К этому стоило прибавить и то, что Громфу известны защитные средства Академии, и у него есть возможность вызвать демонов для нападения. Не многие обладали подобным талантом и, по крайней мере, не многие были заинтересованы в его использовании. Внутри стен Магика существовало еще несколько сильных магов, которые хотели бы сместить Квентл с поста настоятельницы Академии, но все же Громф являлся первым, кто получил бы наибольшую выгоду.
Хотя Фарон и узнал ответ, он не знал, что с ним делать.
«С одной стороны, здесь я с Квентл, – размышлял он. – Что я получу, если расскажу ей правду? Или просто решить свою судьбу до возвращения в Магик? Если я сообщу Громфу, что Квентл пытается узнать, кто ее преследует, или даже окажу ему услугу, сбив ее с толку или уничтожив, улучшится ли мое положение в Магике? А может, он будет не в состоянии защитить меня от гнева Триль?»
Конечно, все решения Фарона были тесно связаны с возвращением в Мензоберранзан. Он собирался поспорить с Квентл насчет плана дальнейших действий. Следовало обдумать слишком много вариантов, слишком много возможных исходов, прежде чем он примет чью-то сторону в родственном конфликте. Маг может слегка ввести Квентл в заблуждение. Она не узнает, что может таиться за его просьбой о предоставлении ему некоторых сведений. Используя знания жрицы, он сможет легко работать над заклинанием, приготовление к которому заняло бы много времени. Кроме того, ему могла бы понадобиться договоренность с определенной элементалью, чтобы получить знания в обмен на что-либо ценное. Стоило солгать жрице, чтобы заставить ее подождать.
В настоящее время Фарон решил оставить находки при себе и посмотреть, в какую сторону ветер дует. Когда придет время, он распорядится ими в свою пользу. В любом случае он сможет улучшить свое положение в Магике.
Фарон оставался на полу еще несколько секунд, отдыхая после напряжения, которого требовало заклинание, и принялся убирать атрибуты, пряча куски слоновой кости в карман своего пивафви.
Затем Фарон достал маленькое зеркальце из своего рюкзака. На мгновение он задумался, не будет ли лучше использовать те же самые чары, с помощью которых он разоблачил врага Квентл, но маг не смог бы повторить их, не отдохнув хотя бы пару часов. Укрепив свою решимость, Фарон принялся нараспев произносить слова, приводившие заклинание в действие.
Мастер Магика знал, что заклинание опасно. Попытка без разрешения заглянуть в место обитания богини могла закончиться плачевно. Однако маг настаивал на этом. Хотя бы просто для того, чтобы разгадать, что происходит в отсутствие богини. Вызвав воспоминания о своем странном визите на Дно Дьявольской Паутины несколько декад назад, маг завершил заклинание и уставился в зеркало, отражавшее туманный образ чего-то очень похожего на его темную кожу.
Фарон несколько минут всматривался в волшебное окно, ожидая и надеясь, что сумеет разобрать что-нибудь в мрачной глубине. Ничего. Фарон вызвал призрачное око, находящееся на другом конце его заклинания. Оно могло проникнуть вглубь, не вглядываясь туда напряженно, чтобы уловить хоть отблеск чего-то цельного в бесформенном тумане.
Внезапно маг почувствовал звон в ушах, и какое-то предупреждение закралось к нему в сознание. Он тут же попытался разрушить заклинание, разорвать связь с оком по ту сторону забвения, и ему это почти удалось, но не до конца. Ответная вспышка энергии будто кулаком ударила его, отразившись от внешней поверхности зеркала. В то же время Фарон почувствовал, как опустилась силовая стена, отрезавшая его от волшебного ока.
Придя в себя, Фарон обнаружил, что лежит на спине. Он поморгал, пытаясь сфокусировать зрение на потолке. Маг застонал и сел, заметив, что его отбросило от зеркала больше чем на десять футов. Он встал на негнущиеся ноги и, пошатываясь, пошел обратно к зеркалу. Зеркало раскололось, по его поверхности расползалась паутина трещин. Фарон пристально смотрел на разбитое зеркало в течение секунды, пытаясь угадать, не скрыт ли за расположением осколков какой-то смысл, или «паутина» – только совпадение.
«Вот и ответ на вопрос, – подумал Фарон. – Обыкновенный смертный не в состоянии приоткрыть завесу, скрывающую шестьдесят шесть уровней Абисса, но, возможно, это удастся какому-то более высокоорганизованному существу».
Мастер Магика покачал головой и вздохнул, осторожно собирая куски разбитого стекла.
«Почему неприятности случаются именно со мной? – задал себе вопрос Фарон, размышляя, куда бы деть осколки. – Все, что я делаю, я делаю для кого-то, но взамен получаю лишь огорчения. Вряд ли другим народам приходится проходить через подобное, чтобы разыскать свое божество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110