«Ну и что, если мне нравится Аманда? Почему бы мне не воспользоваться случаем? В конце концов, она не затевает дурацких игр вокруг серьезных отношений и не она, а Керсти рискует нашим будущим, награждая меня оценками, которые зависят исключительно от ее капризов. Аманда не выкидывает ничего подобного и держится весьма достойно. Она заговаривает со мной, шутит со мной, да, если хотите, флиртует со мной. Почему мне нельзя ответить ей взаимностью? Почему я должен расплачиваться за свое счастье такой ценой? Что толку биться как рыба об лед, если Керсти уже все решила?И все же мы с Керсти были вместе давным-давно, не прошло и трех месяцев с тех пор, как я сделал ей предложение, и отказываться от нее лишь потому, что происходящее не укладывалось у меня в голове, я не хотел. Да, я был в смятении. Да, я злился. Но ведь часть меня, которая злилась на Керсти, это еще не весь я. Другая часть все еще надеялась как-нибудь уладить дело. То, что произошло, не убило моего желания. Мне хотелось, чтобы Аманда знала – я еще не утратил надежду. Зачем? Возможно, чтобы положить конец ее странному поведению, из-за которого мне было так неуютно. Я не знал, как это сделать, но все произошло само собой. Домой мы опять шли вместе, продол-жая о чем-то беседовать. Не знаю почему, мне вдруг вспомнилась одна вещь, и это воспоминание показалось мне страшно важным. Я должен был сказать об этом Аманде.– Я собирался отвезти Керсти на колесо обозрения.– Прости? – озадаченно переспросила Аманда– Понимаешь, я был уверен, что, когда я сделаю предложение, она скажет „да“. Сто раз я представлял себе, как я спрошу: „Ты выйдешь за меня?“ – и услышу: „Да“. Этот план созрел у меня давным-давно. Можешь считать это нелепыми фантазиями, но я думал, что схвачу ее в охапку, поймаю такси и мы рванем прямо на колесо обозрения. И когда мы поднимемся на самый верх и весь Лондон на мили вокруг будет перед нами как на ладони, я прижму ее к себе и скажу: „Вот что я чувствую, когда рядом ты“.Аманда молчала.– Я имею в виду, на седьмом небе, – пояснил я.– Я поняла.Боюсь, что она сочла такой сценарий немного слащавым. Когда я заговорил о своих планах, мне и самому почудился в нем такой привкус. Но я был убежден, Керсти это бы и в голову не пришло. Я не сомневался в этом ни секунды, просто потому что знал и понимал ее. Во всяком случае раньше.Внезапно мне на глаза навернулись слезы, я опустил голову и не видел выражения лица Аман-ды, которая продолжала молчать. По правде говоря, я и собственную реакцию понимал не вполне. О чем я плакал? О себе? О Керсти? Может быть, я плакал от отчаяния? Из-за того, что меня тянуло к Аманде, но я знал, что такие чувства недопустимы?Почему обыкновенный вопрос о браке вызвал такую неразбериху и повлек за собой столько боли, страха и гнева?

Двенадцатая неделя

Последняя неделя принесла с собой нечто невероятное.Я перестал волноваться.Вы удивлены? Лично я был потрясен до глубины души. После мучительных переживаний, которые продолжались не одну неделю, тревога внезапно отпустила меня. Это случилось в понедельник утром. Произошло настоящее чудо. Давно забытое спокойствие окутало меня, как теплое одеяло. Я понял, что напряжение и страх завели меня в тупик. Теперь внутренний голос подсказывал мне – упорствовать нет смысла. Происходящее было неподвластно разуму.Я вспомнил, как Керсти расстроилась из-за своей начальницы, а я, вместо того чтобы дать ей хорошенько выплакаться, разработал для нее план действий. Тогда речь тоже шла о чувствах, а не о разуме. Той же линии мне следовало придерживаться и сейчас. Гнев, страх, отчаяние и тревога слились воедино и неожиданно превратились в спокойствие. Это спокойствие промолвило: «Спору нет, старина, ты попал в серьезную переделку, но логика здесь ни при чем. Оглянись на последние три недели. Ты круглые сутки ломал голову – и что толку? Трижды повторялось одно и то же. Пришла пора прислушаться к своему сердцу».Более того, придя в себя, я понял, как разобраться в своих чувствах и услышать голос сердца. Заняться этим я решил в субботу в компании Джорджа. Сначала объясню, откуда взялась такая идея. Всем известно, что человек проявляется в экстремальных условиях. Об этом говорили солдаты Первой мировой, которые прямо из заводских цехов попадали под пули. То же говорят альпинисты – человек познается во время самых тяжелых восхождений. Спортсмены рассказывают, что, когда борьба идет на пределе возможностей, часто открываешь в себе нечто неведомое. Я решил пойти тем же путем. Чтобы проверить свои чувства к женщине, я решил вместе с Джорджем отправиться в загул.Возможно, вы подумаете, что я пытаюсь оправдать неблаговидный поступок рассуждениями о высоких материях. Но поначалу замысел был куда более прозаическим. В понедельник у Джорджа запищал мобильник. Он поспешно выхватил телефон из кармана и жадно впился в текст сообщения. Его лицо огорченно вытянулось. Он отложил телефон и, забывшись, пробормотал:– Черт!– Что-то случилось? – спросил я.– Да так, ерунда. – Он явно старался убедить в этом прежде всего себя, а не меня.Стоит ли расспрашивать его дальше? Или лучше не совать нос не в свое дело? Рискуя показаться навязчивым, я осторожно сказал:– Мне показалось, что тебя что-то расстроило. По его лицу было видно, что ему хочется поделиться своей бедой.– Это от Бет. Ну, от той девушки, я тебе говорил. Она работает в тренажерном зале.Честно говоря, а с вами я всегда говорю начистоту, я этого не помнил. Видимо, в последнее время я был слишком занят своими проблемами.– Но теперь у тебя есть номер ее телефона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80