А ведь мне теперь так хотелось ощутить радость от кормления ребенка ». Прошло много времени, пока, наконец, Иоганна нашла в себе силы мысленно бросить вызов родителям, открыто выразить им давно накопившееся в душе возмущение, заявить о своих правах и осмыслить последствия совершенного над ней насилия. Но еще до этого одна лишь готовность принять страшную правду привела к снижению температуры и исцелению груди. Теперь она могла кормить младенца, который, в свою очередь, очень быстро отвык от бутылочки, хотя медсестра полагала, что такое невозможно.
Иоганна наслаждалась своим материнским чувством и своей способностью любить невинное существо, кормить, защищать и успокаивать его. К тому же ей доставляло радость угадывать его потребности. Но ощущение счастья периодически сменялось приступами отчаяния, когда Иоганне казалось, что она все делает неправильно, что хорошим это не кончится и что не следует так открыто выражать свою радость. Раньше Иоганна изучала психологию и потому пыталась выяснить для самой себя, в частности, следующее: не действует ли она под давлением обстоятельств, не руководствуется ли чисто эгоистическими соображениями и не слишком ли балует ребенка, что чревато тяжкими последствиями. Наряду с мучительным самоанализом душу ей растравляли советы друзей, искренне полагавших, что ребенка с самого начала не нужно особо баловать, ведь он должен привыкнуть к тому, что его иногда оставляют одного. Иначе, дескать, из него вырастет настоящий домашний тиран. И хотя Иоганна давно уже придерживалась другого мнения, ее не покидало чувство, что своего ребенка она воспитывает как-то не так.
Курс психотерапии помог ей обрести ориентиры. Она вновь и вновь сознавала, как важно иметь право на любовь, которую не нужно ни от кого скрывать; можно показывать ее без всякого ущерба для себя, без опасения, что кто-то использует ее в неблаговидных целях или причинит тебе боль. Иоганна больше не боялась в данной ситуации быть обманутой. Вернулось ощущение внутренней целостности, словно никто никогда не причинял ей душевных травм. Ведя внутренний диалог с родителями, она часто обращалась к ним со следующим словами:
«Я люблю и хочу любить Михаэля. Как телу моему нужен воздух, так и душе моей нужна эта любовь, но опасность подавить в себе эту потребность слишком велика, я подозреваю, что это „ложное чувство“, и потому стремлюсь „избавиться“ от него, используя для этого всю свою энергию и весь свой интеллект. Почему? Потому что вы с первых же дней внушали мне, что маленький ребенок не заслуживает уважения, что он не личность, а в лучшем случае игрушка, с которой можно делать все что угодно, не неся за это ни малейшей ответственности. Из-за вас я теперь часто теряю почву под ногами, испытываю стресс и сильное душевное перенапряжение, но порой боюсь разозлиться на вас и поэтому срываю ярость на моем ребенке. Легко внушить себе мысль, что Михаэль стесняет мою жизнь и свободу, так как он теперь постоянно нуждается во мне. Но здесь нет его вины. Достаточно лишь посмотреть в его невинные честные глаза, и становится ясно, что он расплачивается за ваши грехи. Любимый ребенок с самого начала понимает, что такое любовь. Ребенок же, которым пренебрегают и манипулируют, никогда не поймет этого. А я хочу понять, что такое любовь и постепенно развиваю в себе ранее неведомое мне чувство. Это происходит каждый день заново, хоть вы и оставили мне слишком тяжелое наследие. Но я уверена, что однажды твердо смогу сказать себе: „Да, я способна любить!“»
Итогом борьбы Иоганны за свои подлинные чувства стало не только то, что она спасла будущее своего ребенка. Она одновременно не позволила погубить и свое собственное будущее. Напротив, история Анны – наглядный пример того, что может произойти с подвергшимся сексуальному насилию ребенком если, став взрослым человеком, он не пройдет курс психотерапии. За несколько дней до смерти пятидесятилетняя Анна писала:
«Сегодня меня навестили мои взрослые дети, и я впервые почувствовала, что они меня любят и что я до сегодняшнего дня не чувствовала этой любви. Я часто оставляла их одних и стремилась забыть о своей любви к детям, о своих чувствах в крепких мужских объятиях. Но любовные утехи причиняли мне в итоге только душевную боль и никогда не давали того, в чем я действительно нуждалась, а именно подлинной любви, понимания, участия. Еще в младенческом возрасте отец приучил меня находить удовольствие в порывах любовной страсти, сочетавшихся с болью и ненавистью, в итоге я стала опасаться подлинной любви и вытеснять это чувство в бессознательное. Попросту говоря, я избегала людей, способных любить. Ну разве это не извращение? Всю мою жизнь я именно так и поступала. А прозрение пришло слишком поздно».
Поздно потому, что Анна смогла испытать ненависть лишь по отношению к своим сексуальным партнерам. В своем письме мне она утверждала, что по-прежнему «любит» и уважает отца.


Очем говорит депрессивное состояние?

Человек, стремящийся к величию, обращается к психотерапевту только в случае депрессии. Пока же он ощущает себя великим, эта форма душевного расстройства не причиняет явных страданий, но порой стремление к величию отражается на членах его семьи, и они, в свою очередь, страдают депрессией и психосоматическими расстройствами, что вынуждает их обращаться к психотерапевту. В нашей практике мы встречаемся со случаями, когда стремление к величию сменяется депрессией. Почти все наши пациенты страдают депрессией, либо имеющей явно выраженную комплексную симптоматику, либо характеризующейся отдельными признаками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38