Наш внутренний мир гораздо богаче и привлекательнее «красивого облика». Нарцисс влюбился в идеализируемую им собственную внешность, но ни стремящиеся к величию, ни склонные к депрессии нарциссы не в состоянии на самом деле любить себя. Это преклонение перед собственным мнимым Я не только делает для них невозможной настоящую любовь к кому-либо, оно лишает их, как это ни странно, способности искренне полюбить единственного полностью зависимого от них человека – самого себя.


III. Презрение как заколдованный круг

К чему приводит унижение ребенка и презрительное отношение к его слабостям (примеры из повседневной жизни)

Как-то в отпуске я много размышляла о том, почему возможно презрительное отношение человека к другим людям, и просматривала свои прежние записи на эту тему. Именно поэтому, наверное, я приняла близко к сердцу разыгравшуюся на моих глазах вроде бы вполне обычную сцену. Описанием ее я хочу предварить мои размышления, так как данный пример может проиллюстрировать выводы, сделанные мной на основании моей психотерапевтической работы, причем я не рискую проявить бестактность по отношению к своим пациентам.
Во время прогулки я заметила молодую супружескую чету – оба высокие, рослые,– а рядом с ними маленького, примерно двухлетнего, громко хныкавшего мальчика. (Мы привыкли рассматривать такие ситуации с точки зрения взрослых, но здесь я намеренно хочу попробовать взглянуть на нее глазами ребенка.) Оба супруга купили в киоске мороженое на палочке и с наслаждением поедали его. Малышу тоже хотелось именно такого мороженого. Мать ласково сказала ему: «На, откуси кусочек, целиком тебе его есть нельзя, оно слишком холодное для тебя». Но ребенок решительно протянул руку к палочке, которую мать тут же поднесла ко рту. Тогда мальчик в отчаянии зарыдал, и отец не менее ласковым голосом повторил слова матери: «На, мышонок, откуси кусочек». «Нет, нет!» – закричал ребенок и убежал чуть вперед, но тут же вернулся и принялся с завистью смотреть, как двое взрослых с наслаждением едят мороженое. То и дело один из них предлагал ему откусить кусочек, то и дело ребенок тянулся крохотными ручонками к мороженому, но родители мгновенно пресекали попытки схватить вожделенное сокровище.
И чем сильнее плакал ребенок, тем больше веселились родители. Они громко смеялись, надеясь этим отвлечь и развеселить сына: «Ну это же мелочь, что за спектакль ты тут устраиваешь!». Ребенок даже сел на землю спиной к родителям и начал бросать камешки в сторону матери, но потом вдруг вскочил и с тревогой оглянулся, проверяя, не ушли ли они. Отец же, не торопясь, доел мороженое, сунул палочку от мороженого ребенку и пошел дальше, мальчик хотел лизнуть ее, поднес палочку к губам, пригляделся к ней, отбросил ее, затем наклонился, хотел ее поднять, но не сделал этого, а лишь всхлипнул, выражая свою досаду, и весь даже задрожал от обиды. Через минуту-другую ребенок уже бойко трусил вслед за своими родителями.
По моему мнению, проблема не в том, что ребенок не получил мороженого – ведь родители предлагали ему откусить кусочек. Родители не понимали, что ребенок просто хочет, как и они, держать в руке палочку, они откровенно высмеивали его. Два гиганта, гордясь своей непреклонностью, еще и морально поддерживали друг друга, в то время как ребенок, который кроме «нет» и сказать-то еще ничего не мог, оказался наедине со своей душевной болью, а родителям не дано было понять смысл его очень выразительных жестов. Защитника же у него не было. До чего же это несправедливо, когда ребенок находит у двух взрослых понимания не больше, чем у стены, и никому из них он не может пожаловаться! Такое поведение, по моему мнению, объясняется тем, что родители слишком твердо придерживаются определенных «воспитательных принципов».
Возникает вопрос, почему родители проявили такую душевную глухоту? Почему ни матери, ни отцу не пришла в голову мысль быстрее съесть мороженое или даже выбросить половину, а остаток вместе с палочкой отдать ребенку? Почему они оба с радостными улыбками неторопливо ели мороженое, не замечая отчаяния своего ребенка? Ведь эти родители явно не были жестокими или холодными людьми, напротив, и мать, и отец очень нежно разговаривали с сыном. И тем не менее они в данный момент проявили полное отсутствие эмпатии.
Это можно объяснить лишь тем, что они сами остались неуверенными в себе детьми, а теперь у них был ребенок, который слабее их, с которым они чувствовали себя сильными. Практически все мы в детстве попадали в ситуации, когда взрослые смеялись над нашими страхами, приговаривая: «Этого ты не должен бояться». Ребенку сразу же становилось стыдно, он чувствовал, что его презирают, потому что он не смог оценить опасность. Безусловно, при первой же возможности он точно так же отнесется к тем, кто младше его.
Именно страх, испытываемый маленьким и беззащитным ребенком, внушает взрослому чувство силы и уверенности в себе и дает ему возможность использовать детский страх в своих целях. Ведь собственный страх взрослый не может использовать в своих целях.
Не приходится сомневаться в том, что наш маленький мальчик лет через двадцать тоже окажется в подобной ситуации, но на этот раз «мороженое» будет у него, а от беспомощного, маленького, завидующего ему существа можно будет просто «отмахнуться». Возможно даже, он проделает это раньше, со своими младшими братьями и сестрами. Презрение к маленьким и слабым позволяет, таким образом, скрыть чувство бессилия, собственную слабость. Сильному человеку, знающему о моментах собственного бессилия, не нужно открыто демонстрировать свое презрение к слабым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38