Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым. Итак, будьте милосердны, как и Отец ваш милосерд» (Лк 6.32-36). Здесь – не одна справедливость и не одна доброта. Здесь смолкает здравый смысл с его повседневными рецептами. Здесь требуется действие «из полноты», исходящее от такой реальности, которая творчески устанавливает свои мерки.
И опять: «Ударившему тебя по щеке подставь и другую; и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку. Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад» (Лк 6.29-30).
Это наверняка не означает, что нужно отказаться от самого себя или покориться из слабости, – но человек должен вырваться и стать выше сталкивающихся земных движений, ударов и контрударов, права и контрправа. Он должен возвыситься над механизмом мирских сил и порядков и стать свободным, исходя от Бога.
Главный же смысл раскрывают слова: «... Будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым». Здесь становится явным, что, собственно, имеется в виду: божественность поведения. Действия, исходящие из божественной свободы. Не то, чего требуют закон и порядок, но то, на что способна свобода; мерило же этой свободы – любовь, и притом любовь Божия.
Это настроение выливается затем в слова: «Не судите, и не судимы будете; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете. Давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно ваше» (Лк 6.37-38).
На все это нам остается возразить только: а сумеем ли мы?.. И этот вопрос, в котором, собственно, уже содержится ответ, закономерен. «Мы», конечно, не сумеем. Здесь перед нами стоит не просто благородный человек, призывая подняться на более высокую ступень нравственности, – перед нами Христос, говорящий о жизни чада Божия. Пока наше мышление исходит от мира, мы должны ответить: невозможно.
Христос же говорит: «Богу... все возможно» (Мф 19. 26).
Откровение гласит, что этого требует Бог и что Он дает нам разум и силу – Его собственную силу – для свершения. А в это мы можем только верить. Когда рассудок говорит, что это невозможно, вера отвечает: все-таки возможно!
Пусть каждый день будет завершаться признанием своей несостоятельности, тем не менее, мы не должны пренебрегать заповедью. Мы должны покаянно класть свою немощь перед Богом и начинать заново, с верой в то, что мы все-таки можем, потому что Он дает нам «и хотение и действие» (Флп 2.13).

Часть II
Весть и обетование
1. Полнота правды
В первой части мы рассмотрели начало жизни Господа, затем обратились к тому времени, которое поэтично называют весной Его служения. Тогда люди были захвачены силой Его личности и живой истинностью Его благовестия; сердца всюду открывались Ему, чудеса происходили за чудесами и казалось, что приблизившееся Царство Божие должно действительно явиться во всей своей открытой полноте.
Повествование об этом времени достигает кульминации в Нагорной проповеди – в тех поучениях и указаниях, которые произносились, вероятно, по разным поводам, но в сходной обстановке и были присоединены евангелистом к важнейшему из поучений, а именно – к речи «на горе». В конце первой части мы уже рассматривали начинающие эту речь исполненные мощи и вселяющие тревогу изречения – заповеди блаженства. Нагорной же проповедью начнется и вторая часть нашего рассмотрения.
Говорили, что она провозглашает этику Иисуса; будто бы Он высказывает в ней все то новое в отношении человека к себе самому, к другим, к миру и к Богу; все то, чем христианская этика отличается от ветхозаветной и от человеческой этики вообще. Но если «этику» понимать в трактовке нового времени – как учение о нравственно должном – то это мнение неверно. Откровением служит здесь не просто нравственное учение, а некая полнота существования, в которой, правда, незамедлительно проявляются нравственные аспекты.
Основы этого существования с могучей силой прорываются в заповедях блаженства. Вызывающие удив. ление и тревогу изречения характеризуют «блаженное», то, что наше естественное чувство считает несчастьем, а тому, что высоко ценится этим естественным чувством, Нагорная проповедь возвещает «горе» (см. Лк 6.24-26).
Мы старались все это понять таким образом, что здесь в мир «сверху» приходят новые ценности, над столько иные и великие, что они требуют переоценив старых.
В каком же отношении находится это новое существование со всем, что в него входит, с традиционные ми нормами Ветхого Завета?
Иисус отвечает: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон: не нарушить пришел Я, но исполнить» (Мф 5.17). То, что Он приносит, конечно, ново, однако не разрушает прежнего, но извлекает из него максимум возможного.
Далее следует ряд отрывков, в которых отражается это завершение (Мф 5.21-26; 27-30; 5.33-37; 5.38-42; 5.45-48, к чему добавляется еще Лк 6.34-35).
Все эти тексты построены по одному образцу. Сначала: «Вы слышали, что сказано древним»; затем: «А Я говорю вам», после чего дается объяснение, снимающее противоречие. Из них четыре посвящены отношениям к ближнему, причем три – соотношению справедливости и любви, а один – отношению к человеку другого пола. Среди текстов есть один об отношении к Самому Богу.
«Еще слышали вы, что сказано древним: „не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои“. А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому чтo она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36