Знаешь ли, где облако,
Которое видел ты сейчас?
Одиночество и беспомощность мальчика Каору передавалось тебе, его дочери. Интересно, что написала Фудзико в ответ на его признания?
На втором письме стояла дата: 20.12.1979. После первого письма прошло много времени.
Каору Токива,
с Рождеством! И с Новым годом!
Желаю тебе в новом году исполнения твоих желаний.
P. S. Я заняла первое место на спич-контесте в хай-скул.
Ф.А
Письмо – холоднее не бывает. Может быть, между ними за это время возникло какое-то недопонимание. А может, те письма Фудзико, в которых она обнажала свои подлинные чувства, были взяты Каору из сейфа и сейчас путешествуют вместе с ним? Ты поделилась этими мыслями с Андзю.
– Дома хранится только часть писем от Фудзико, – сказала она. – На самом деле они приходили каждый месяц. Это значит, что и Каору тоже старательно писал ей.
Ты по очереди читала тетрадку Каору и письма фудзико.
6.4

Та, с которою ищешь встречи,
та, что к тебе подходит сама,
та, что отдает себя до конца,
та, которая учит,
та, что злится безумно…
У каждой есть имя.
Я оставляю фамилию,
а вместо имен пишу: Фудзико.
Судзуки Фудзико, Сато Фудзико,
Накамура Фудзико, Танака Фудзико,
Абэ Фудзико, Симидзу Фудзико,
Цудзи Фудзико, Минэ Фудзико,
Идзуми Фудзико, Одзаки Фудзико…
Я расставляю в ряд сотню Фудзико
и последней – Фудзико Асакава.
Перейду через мост – Фудзико.
Выбегу из леса – Фудзико.
Навру с три короба – Фудзико.
Вмажу кому-нибудь – Фудзико.
Выпью воды – Фудзико.
Вздохну тяжело – Фудзико.
Фудзикофудзикофудзикофудзико.
Сотни Фудзико несутся с горы,
увлекаемы собственным весом.
Сотни Фудзико в школьных купальных костюмах
проходят парадом мимо рядов супермаркетов.
Сотни Фудзико – в магазине «Цветы»,
в очереди покупают по лилии.
Сотни Фудзико одна за другой
вырезают на теле моем свое имя.
Письмо от 11.02.1980 служило подтверждением тому, что Каору действительно отправлял Фудзико стихи, которые записывал в тетрадку.
Милый Каору,
стихи, которые ты мне посылаешь, так же теперь необходимы мне, как вода или соль. В них я вижу дом, в котором жила, парк, который ты считал своим, и твое немного смущенное лицо.
Я каждый день говорю по-английски, и мне кажется, что японский начал понемногу выпадать из моей памяти. Когда дома я разговариваю по-японски с родителями и младшими сестрами, то, словно бы никуда и не уезжала из Японии. Но, если болтаю с подругами по телефону, а потом сразу надо перейти на японский, мне начинает казаться, что я говорю как-то не так. Нам много задают в школе, но когда мне удается выкроить свободное время, я стараюсь читать побольше японских книг. Последнее время я полюбила романы Юкио Мисимы и ОсамуДадзая.
Но больше всего мне нравится читать твои стихи. Знаешь почему? Потому что в них я непосредственно чувствую твой смех и твою грусть. Все, что я читаю, написано людьми, которых уже нет на этом свете. Все тексты напоминают завещания. Поэтому я не могу дождаться твоих слов, которые ты говорил всего неделю назад. Отправляй мне их, как журнал, каждый месяц.
А еще будет здорово, если ты напишешь к ним музыку и споешь когда-нибудь.
Ф.А.
Воодушевленный словами Фудзико, которая с нетерпением ждала его стихов, Каору погрузился в сочинительство. Во второй части тетрадки мчались наперегонки откровенные слова, написанные им.
6.5

Мама, ты – сны в изголовье.
Я простужен любовью.
Ты в моих легких, мама,
с ветром от Фудзиямы.
Мама, ты в моих мыслях –
тайных, как тропы лисьи.
Мама – свет на безлюдной
улице пополудни.
Ты в сердце, середке, глуби
девушки, что меня любит.
Она заложница Штатов –
чванливой страны закатов.
Легко ли в этой стране?
Тревога кричит во мне.
Что, если ее янки,
вонючий и потный, с пьянки,
тащит к автофургону
на дороге к Каньону?
Там белые балахоны,
пылающие кресты
и огненные похороны
американской мечты.
Если в одеждах белых
уходит толпа клансменов,
будет обуглено тело
похотью полисмена.
Публичный дом, Аризона.
Тоска моя, мама, бездонна.
Оттуда приходят письма,
но неспокойны мысли.
Янки ли виноваты?
И дед мой на берег Ямато –
Америки младшего брата –
приплыл оттуда, из Штатов –
чванливой страны закатов.
Мама, спроси у отца ты,
он ненавидел Штаты?
Письмо от 03.07.1980, наверное, пришло в ответ на эти стихи.
Милый Каору,
завтра – День независимости США. В Бостоне тоже будут праздновать. Нас пригласили на вечер, который устраивает профессор университета, коллега отца. Меня попросили произнести там речь по-английски. Сейчас я только что закончила ее.
В своем последнем письме ты писал, что ненавидишь самую чванливую в мире страну. Что ты беспокоишься за меня, ставшую ее заложницей. На самом деле здесь и вправду встречается высокомерие. Но каждый из жителей этой страны противопоставляет высокомерию власти добрые намерения и разум. У меня есть друзья, которым я доверяю, учителя, которых уважаю. Я верю, что нити, которыми я связана с ними, оберегают меня. Если бы ты приехал сюда, то понял бы меня. В Бостоне есть и японцы, которых любят американцы, такие как Сэйдзи Одзава.
Ты говоришь, у тебя изменился голос. И тебе противно слышать самого себя. Слушать запись своего голоса в самом деле как-то неловко. Но не надо грустить. Смена голоса – это испытание, выдержишь его и будешь петь еще прекрасней. Ты сейчас проходишь через те же врата, что и все прославленные певцы. Хотелось бы услышать тебя. Подойдешь к телефону, если я позвоню?
Ф.А.
6.6
Фудзико знала даже о том, что у Каору изменился голос.
Вдруг ты подумала: а не может ли быть такого, что чувства Каору к Фудзико были безответны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102