Подбежав к террасе, я увидел, что господин виконт сидит на перилах. Я его сразу узнал, да и как было не узнать, когда я сам помогал ему одеваться утром.
– Господин виконт, господин виконт! – кричал я, но он оставался неподвижен…

* * *

Поднявшись на террасу, я притронулся к его плечу, вижу: глаза стеклянные, руки холодные… Тут я понял, что он мертв.
Гарри, а за ним и другие, не слушая больше рассказчика, высыпали на террасу.
Там на перилах, прислонив голову к колонне, сидел виконт Рено, он точно отдыхал. Поза его выражала полное спокойствие. Шляпа, сдвинутая на затылок, открывала молодое страшно бледное лицо с остановившимися холодными глазами. На нем были рейт-фрак и высокие сапоги. За пуговицу фрака был прикреплен цветок ненюфара.
Сомнения в смерти быть не могло, и все грустно молчали.
Слуга, первый увидевший мертвеца, все еще был страшно возбужден и продолжал рассказывать своим товарищам лакеям, как он испугался русалки.
Теперь он уже прибавлял, что видел у нее гусиные лапы из-под платья, а вместо адского дыма ее окружало покрывало из тумана.
Что она вся белая и легкая и даже летела с ним рядом, когда он бежал, и только не посмела выйти на освещенную площадку перед террасой, а осталась там, в тени, в кустах, и он показал в глубь сада.
– Да смотрите, смотрите, она еще там белеет в кустах, – взвизгнул он не своим голосом. Толпа шарахнулась.
В кустах, правда, что-то белело.
В минуту Гарри и капитан Райт были там.
– Опомнитесь, глупые, это белая лошадь, наш Павлин, – раздался властный голос Гарри, и тотчас же он вывел из кустов на площадку прекрасную белую верховую лошадь.
Страх прошел. Все ободрились, Павлина знали и гости и слуги, это была одна из лучших лошадей конюшни миллионера.
Лошадь была под мужским седлом и тяжело дышала, белая пена клочьями покрывала удила и потник.
– Хорошо же тебя отделал господин виконт, – ворчал старик кучер, лаская лошадь, – а еще обещал поберечь!
– Теперь это не у места, Матвей, – строго прервал кучера Гарри.
– Вот если б бедный Рено поберег Павлина, то и сам бы он был цел и невредим. Разве можно с пороком сердца скакать сломя голову? – закончил доктор.
– Откуда он достал ненюфар, он свеж, как только что сорванный, – заметил Джемс.
– Ну, этого добра на озере сколько хочешь, – ответил Жорж К.
– Но для этого надо останавливаться, а не скакать, – не унимался Джемс.
Но ответа ни от кого не получил.
По знаку хозяина слуги взяли труп и снесли в дом.
Об окончании ужина, конечно, не было и речи.
Все рано разошлись по комнатам, с условием утром отправиться в город дня на три, чтобы отдать последний долг усопшему.
Капитан Райт и Джемс, не уговариваясь, отправились в комнату Райта.
Молча закурив сигары, уселись в кресла. Часы шли.
В комнате был полумрак. К полуночи луна высоко поднялась на небо и комната наполнилась волнами света. Еще немного, и волны начали мерцать и переливаться.
Молодые люди ждали, но дверь оставалась закрытой. Там, за дверью, слышались легкие шаги, шуршало шелковое платье, звякали струны лютни, точно от нечаянного прикосновения… Вот скрипнула дверь балкона, и все стихло.
Часы шли.
Райт и Джемс очнулись от стука.
Ясный день. Комната ярко освещена солнцем, лучи его играют на гранях туалетных вещиц и бегают «зайчиками» по потолку и стенам. Они оба сидят и креслах, сигары давно потухли. Без всякого сомнения спали и крепко спали.
Стук повторился.
– Войдите.
Вошел молодой лакей и доложил:
– Господ ожидают к утреннему кофе и похоронный кортеж уже готов.
Пожалуйте.
Джемс и Райт не сразу поняли в чем дело, но все же поспешили привести себя в порядок и отравились в столовую.

Глава 16

Прошло три дня.
Гарри вернулся в свой Охотничий дом, с ним вернулись и его верные друзья: Джемс, доктор и капитан Райт.
Из гостей вернулись очень немногие. Смерть виконта Рено, молодого и полного сил, повлияла неприятно на нервных и впечатлительных и многие из них уехали: кто совсем, а кто с обещанием вернуться в замок к праздникам новоселья.
Райт и Джемс хорошо выспались в городе, нервы опали, и они подсмеивались друг над другом, и Джемс свое приключение с привидениями называл «галлюцинация скопом».
– Что нового? – спросил Гарри по возвращении из города.
– Все, слава Богу, хорошо! – ответил помощник управляющего Миллер.
За отъездом в город Гарри и Смита Миллер оставался полновластным и ответственным лицом.
– Замок совершенно очищен; с садом дело идет тише, но все же та часть сада, которая примыкает к замку, уже в порядке и садовый колодец вычищен.
На днях очистят и тот, что на дворе, но, кажется, в нем не будет воды, – докладывал он.
– Извините, мистер, вы, быть может, будете мною недовольны, – продолжал Миллер нерешительно, – я не знаю, но я был в затруднении, жена его плакала, а бедность, правда, очень большая, ну я и дал от вашего имени 25 таллеров на похороны, – закончил он свой доклад.
– Опять похороны, чьи похороны? – вскричал нетерпеливо Гарри.
– Конечно, мистер, он не был нашим постоянным рабочим, ему платили за каждый раз отдельно, но очень большая бедность, – бормотал сильно смутившийся Миллер.
– Постойте, вы меня не поняли, дело не в деньгах, а я хочу знать, кто умер, – сказал Гарри.
– Слесарь, мистер, тот самый, что открывал нашу капеллу.
– Он казался не старым и здоровым.
– Да и он заболел в тот же день, нет, вернее в ту же ночь. С ним случился обморок; долго он продолжался, никому неизвестно, так как жена заметила это только утром.
Отлегло. Целый день больной работал, но молчал и был невеселый, как она говорит. Ночью обморок повторился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50