– Тяжело! Но надо пройти сквозь все это, иначе не выдержишь там, – сказал он и показал рукой на небо».Естественно, нас интересуют мельчайшие детали того дня, когда встретились Королев и Гагарин, – ведь теперь им суждено было идти к апрелю 61-го вместе.
В разговоре с ведущим конструктором «Востока» мы несколько раз возвращались к первой встрече Королева и Гагарина, хотя беседовали мы о судьбе космонавтики и людей, причастных к ней.– Недавно я получил письмо. Вот несколько строк из него: «В старой хронике видел Гагарина. Подумал: мы ведь последнее поколение, заставшее его полет, его триумф. А друзья моего младшего брата, школьника, знают его только по фильмам и книгам». Не правда ли, быстро бежит время, ведь такое ощущение, что 12 апреля того года было так недавно?..– Да, вроде недавно, а ведь уже десятилетия прошли. И мы постарели. Сердце уже дважды сдавало.– А память?– Человек помнит лучшее, что было в его жизни. Я иногда удивляюсь, насколько близки те дни. Потом было много других, но они слились, а те дни память хранит. Бережно хранит.– Только их?– Ну, нет, конечно. И военные тоже. Фронтовики всегда помнят своих командиров, товарищей по имени и отчеству, а вот порой иные люди уходят из памяти быстро и безвозвратно. Если люди делят радость и горе поровну, они становятся близкими, родными. Пожалуй, во многом война и космонавтика определили мою жизнь…– …И традиционный вопрос: если бы пришлось начать вновь?– Не отказался бы ни от единого часа, хотя много было трудных, жестоких минут. Причастность к великому подвигу нашего поколения – разве это не огромное счастье?– Но ведь понимания величия событий не было в то время.– Согласен. Ты любишь Валерия Брюсова?– Мне он кажется слишком рассудительным, мало эмоций.– А разве это плохо? Я люблю Брюсова, разве не верно он сказал: «Грандиозные события почти неощутимы для непосредственных участников: каждый видит лишь одну деталь, находящуюся перед глазами, объем целого ускользает от наблюдения. Поэтому, вероятно, очень многие как-то не замечают, что человечество вошло в «эпоху чудес».– Но ведь ведущему конструктору как бы по должности положено видеть больше других.– И все-таки невозможно оценить высоту пирамиды, если стоишь у ее основания. Надо уйти подальше. Для полной оценки сегодняшнего дня нужно взглянуть на него из будущего. Запустили мы первый спутник, понимали, конечно, значение этого события, но не ждали такой реакции. И вдруг: «Новая эра», «Космическая эпоха человечества». Честно говоря, не думалось об этом. Вот, помню, вес – 83,6 килограмма. Однажды в цехе рабочие установили на весы подставку и осторожно опустили на нее «пээсик» («простейший» – так называли мы первый спутник). Девушка-лаборантка записала в графе «вес» число 83,6. Простейшая технологическая операция. А оказалось: эта цифра – сенсация! Ведь это было свидетельством мощности ракеты, совершенства советской науки и техники.– Мы невольно перескочили из 61-го года в 57-й…– Триумф Гагарина начался для человечества 4 октября 1957 года.– В таком случае уйдем еще дальше, за ту грань, которая отделяет «космический век» от «земного». Но историю космонавтики оставим историкам, они специалисты – им виднее. Когда для тебя начался космос?– Ты прав, оговориться нужно обязательно: речь идет не об истории развития ракетно-космической техники, а о личных впечатлениях человека, которому посчастливилось работать почти пятнадцать лет в коллективе, которым руководил Сергей Павлович Королев… Итак, первый день.– Как первая любовь?– Нет, пока всего лишь «первое свидание». Любовь пришла позже. В конце рабочего дня заглянул ко мне один из ведущих инженеров нашего конструкторского бюро. Сел на диван и повел в общем-то обычный разговор: мол, интересно, конечно, работать в КБ, но участвовать на производстве в создании нового, совсем нового гораздо лучше.– Это было в 57-м году?– Да, летом… А потом он выкладывает главное: «Давай вместе работать!» – «Кем?» – спрашиваю. «У меня замом, а я назначен ведущим конструктором первого спутника. Если, конечно, Сергей Павлович мою идею поддержит». Подумав, я согласился, хотя о своих будущих обязанностях имел весьма смутное представление.– А что, прежняя работа не нравилась?– Знаешь, иногда нужно встряхнуться, испытать себя в новом деле, рискнуть. По-моему, это чисто мужская черта. В каждом человеке живет путешественник. Нас не только тянут неведомые края и дальние дороги, но и стремление делать что-то тебе пока неведомое и таким образом самоутвердиться. Это прекрасное человеческое чувство, оно помогало в эпоху Великих географических открытий открывать Америки, а ныне зовет людей к звездам. Я имею в виду не только космос, но и все новое.– Значит, не подсчитывал «за» и «против»?– В тот же вечер мы были у Королева. «Ну что, договорились?» – спросил он. Я пробормотал вроде того, что для меня все это ново. «А вы думаете, все, что мы делаем, для всех нас не ново? – сказал Сергей Павлович. – На космос думаем замахнуться, спутники Земли делать будем – не ново? Человека в космос пошлем, к Луне полетим – не ново? К другим планетам отправимся – старо, что ли? Или, вы думаете, мне все это знакомо и у меня есть опыт полетов к звездам?» Мне показалось, что Королев говорит грубовато, даже обиженно. Видно, ему часто приходилось высказывать подобные мысли. И он вынужден был вновь и вновь повторять столь для него очевидное. Я молчал. «Эх, молодость, молодость! – сказал он. – Впрочем, это не главный ваш недостаток! Так что же, беретесь?» Я кивнул головой. «Ну вот и добро. Желаю всего хорошего, и до свидания. Меня еще дела ждут».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61