Она начала отсчитывать сдачу.
- Не нужно, - мягко улыбнулся Мейсон.
- О, вы... так щедры.
- Не стоит благодарности.
- Вы так добры... Такая сумма...
- В чем дело? - перебил Мейсон и внимательно поглядел на нее. - Вам ведь всегда дают чаевые.
- Десять, пятнадцать центов, самое большее двадцать пять, - сказала девушка, и ее глаза вдруг наполнились слезами.
- Э, подождите-ка минутку, - сказал Мейсон. - Что это вы?
- Простите меня. Я так расстроена, так истерзалась, а вы были так добры со мной, и я... Я уж и сама не знаю, что делаю...
- Да вы присядьте, - сказала Делла Стрит.
- Нет, нет, меня уволят. Я не имею права сидеть с покупателями. Я...
Мейсон увидел, что ее лицо подергивается от волнения и слезы тоненькими струйками стекают по щекам, оставляя полоски на гриме.
- Ну, вот что, - сказал он. - Садитесь.
Он поднялся, подал стул девушке, и, чуть поколебавшись, она пододвинула стул так, чтобы можно было присесть на него, держа поднос на коленях.
- А теперь, - сказал Мейсон, - вам нужно выпить рюмку бренди и...
- Нет, нет, пожалуйста. Я не могу. Пить с покупателями нам не разрешают.
- Да что у вас случилось? - спросил Мейсон. - Неприятности на работе?
- Нет, нет. С работой все в порядке. Это чисто личное, и вообще давнишняя история. Но временами вдруг подступит к сердцу... - Она запнулась и, повернувшись к Делле, с надрывом заговорила: - Ваш муж не поймет, зато вы сможете понять. Вы женщина, и вам знакомо чувство матери к ребенку.
- А что с вашим ребенком? - спросил Мейсон.
Она покачала головой.
- Как глупо, что я навязываюсь к вам со своими делами. Будьте добры, сделайте вид, будто что-то выбираете на моем подносе. Наш шеф может рассердиться.
Делла Стрит начала перебирать уложенные на подносе мелкие сувениры и безделушки.
- Продолжайте, - сказал Мейсон.
- Вообще-то нечего рассказывать. В конце концов, все не так уж плохо. Наверное, мой ребенок в хороших руках. Мне только хотелось бы знать. Ой, как хотелось бы...
- Что знать? - спросил Мейсон.
- Где моя дочка. Видите ли, все это очень сложно и запутанно. Я... во мне есть примесь японской крови.
- Да что вы?
- Правда. Вы, может, не заметили этого, но если внимательно поглядеть, видите, какие у меня глаза и скулы.
Мейсон пристально всмотрелся в ее лицо, потом кивнул и сказал:
- Да, вижу. Я сразу подумал, что в вас есть что-то экзотическое. Теперь я понял, в чем дело. У вас явно восточный тип лица.
- У меня ведь только небольшая примесь японской крови, - сказала девушка. - А вообще-то я американка. Такая же, как и все остальные. Но люди, знаете, как относятся к этому? Для большинства я - японка, и весь разговор. Отверженная, чужая...
- Ну, а что с вашим ребенком? - спросил Мейсон.
- У меня есть дочка.
- Вы замужем?
- Нет.
- Продолжайте.
- Ну вот. У меня есть ребенок, а отец ребенка украл у меня мою дочь. Он продал ее. Когда я узнала, что какие-то чужие люди хотят удочерить мою девочку, я была вне себя. Чего я только ни делала, стараясь выяснить, что же это происходит и как мне быть, но ничего не смогла сделать.
- А тот человек, который похитил вашу дочь, и в самом деле ее отец? спросил Мейсон.
Девушка на мгновение замялась, опустила глаза, потом подняла их и взглянула прямо к лицо Мейсону.
- Нет, - призналась она. - Ее отец умер.
- Почему же вы не пытаетесь разыскать вашу дочь? - спросила Делла Стрит.
- А что я могу сделать? Разве станет кто помогать японке, да еще если у нее денег ни гроша? А у меня ничего нет. Я даже не знаю, где моя девочка, но я уверена, кто-то ее удочерил. Тот человек, который выдал себя за отца и подписал все бумаги, исчез.
- Сколько лет вашей девочке? - спросил Мейсон.
- Сейчас ей бы исполнилось четыре года. Она была совсем крошкой, когда...
Питер, метрдотель, оглядывая зал, вдруг заметил девушку с сигаретами.
- Продавщица сигарет, пройдите-ка сюда! - крикнул он. - Сию же минуту!
- Ох, - сказала девушка, - зря я разговорилась с вами. Питер сердится.
Из треугольного выреза платья она вытащила носовой платок, такой крошечный, что, казалось, им нельзя прикрыть даже почтовую марку, поспешно вытерла глаза и припудрила лицо.
- Продавщица сигарет! - вторично позвал Питер. Его голос звучал резко и нетерпеливо.
Несмело улыбнувшись Делле Стрит, девушка дотронулась до руки Мейсона и, слегка сжав ее, сказала:
- Мне сейчас здорово влетит.
- А вы не позволяйте, - сказала Делла Стрит. - Какое он имеет...
- Продавщица сигарет, немедленно сюда! - еще раз крикнул метрдотель.
- Спасибо вам большое, я хоть душу отвела.
И девушка ушла.
- Бедняжка, - сказала Делла.
Мейсон кивнул.
- Грудного ребенка продать, наверно, не так трудно, - адумчиво проговорила Делла. - Если тот тип выдал себя за отца и сказал, что мать девочки умерла или сбежала, то он наверняка нашел людей, желающих усыновить ребенка, и получил от них пятьсот, а то и тысячу долларов.
- За японского ребенка?
- А кто знает, что он японец? - возразила Делла. - Ты и то не догадался, что она японка, до тех пор, пока она сама не сказала. Чуть раскосые глаза и что-то в очертаниях лица... Она гораздо больше американка, чем японка.
Мейсон снова кивнул.
- Все это, кажется, ни капли тебя не тронуло, - с раздражением сказала Делла Стрит. - Почему бы тебе ей не помочь? Уж кто-кто, а ты мог бы это сделать, шеф. Разыщи девочку, сделай доброе дело.
- Для кого?
- Для матери и для девочки.
- А кто тебе сказал, что для девочки это такое уж доброе дело? Она, может быть, сейчас в хороших руках. А мамаша, которая работает в ночном клубе и щеголяет в столь открытом платье, что еще чуть-чуть и ее арестуют за непристойный вид...
- При чем тут платье? Она любит ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54