Построен этот рынок давным-давно - при царе Горохе. Бывало, прохажи-
вались здесь барыни в чепцах с лентами, в бархатных салопчиках. За каж-
дой семенил лакей или крепостная девушка с корзинкой для покупок. Быва-
ло, гремели здесь шпорами гвардейские офицеры в золоченых погонах, одним
надменным взглядом заставляя расступиться простой люд.
Пузатые купчихи кланялись им из-за прилавка:
- Ко мне, барин! Ко мне, барыня! У меня лучше, у меня дешевле - для
почину, для вас! У меня все, что вашей душеньке угодно!
И хватали прохожих за полы.
А потом, зазвав в свою лавку, обмеривали, обвешивали, обжуливали по-
купателей по пословице: не обманешь - не продашь! И по ночам видели во
сне груды нажитых денег. И за барыш продавали все: и отца родного, и де-
тей, и самого себя, и свою честь и совесть!
Все это было и прошло.
Правда, рынок стоит по-прежнему, но покупатели теперь совсем другие,
продавцы и вовсе не похожи на прежних купчиков. Никто здесь не задирает
нос и не сгибается в услужливых поклонах. Все - равные граждане нашей
страны.
День-деньской снует по рынку деловитая, оживленная толпа. Чего только
нет в нарядных магазинах! Тут радиоприемники, там платья, книжки, крас-
ки, карандаши.
А на втором этаже есть ларек, весь увешанный игрушками. Этот товар -
яркий, пестрый, блестящий. Он так и сияет издали. Так и ждешь, что тут
случится что-нибудь волшебное!
Торгует в ларьке седая женщина в сереньком свитере. Все ребята зовут
ее бабушка Дуня.
Подойдешь к ларьку - с деньгами или без денег, - бабушка Дуня выложит
на прилавок свои сокровища: заведет автомобиль, пустит бегать паровозик,
сама постреляет из духового ружья, сама посмеется над чудаком, выскаки-
вающим из коробочки! А ты смотри, забавляйся, только не сломай ничего!
И переводные картинки, купленные у бабушки Дуни, лучше всех других
переводятся на бумагу - без пятнышка, без проплешинки!
В тот день, когда доктор Николай Иванович заметил в саду лисьи следы,
бабушка Дуня принесла новые игрушки. Она распаковала их, разложила по
полкам и по коробочкам, а потом собралась домой. Время близилось к вече-
ру, пора было закрывать ларек.
В магазинах уже опускали железные шторы, навешивали замки на двери, и
сторож протягивал между столбами рынка веревку, чтобы прохожие больше не
ходили под сводами.
Вдруг послышался звонкий топот по каменным плитам, и к ларьку впопы-
хах подбежала девочка. Косички у нее растрепались, красный галстук сбил-
ся набок, в руках она держала кукол, а под мышкой - маленький самолет.
За ней бежал черный пудель. Это была Майя с Артемоном.
- Бабушка Дуня! Почини, пожалуйста, самолетик! - сказала Майя. - У
него крыло отломано!
Бабушка Дуня даже руками всплеснула. Ну и самолетик! Крылья серебря-
ные, колесики стальные, пропеллер совсем как настоящий!
- Где ты такой достала. Майя?
- Это папа Карло сделал! Почини его, бабушка, поскорее! Ведь летчикам
надо будет лететь обратно!
Тут Майя посадила на прилавок Буратино и Пьеро. Они глядели на бабуш-
ку во все глаза и молчали.
Бабушка приложила к самолету отломанное крыло, осмотрела его сверху и
снизу и сказала:
- Починить - дело нетрудное! Завтра утром подклею крыло, перевяжу его
веревочкой, чтобы правильно подсохло, и будет ладно! - Она взглянула на
мальчиков и прибавила: - Да и летчиков твоих нужно подправить. Вон у од-
ного воротник разорван, а у другого башмака не хватает! Завтра к вечеру
приготовлю. А пока пускай отдохнут, чаю напьются!
Бабушка Дуня подвинула маленькие стулья, усадила Буратино и Пьеро за
чайный столик, поставила перед ними самоварчик и чашки, расписанные цве-
точками.
- Ой, как они уютно устроились! - сказала Майя. - Пускай посидят!
Завтра вечером я за ними приду!
Буратино таращил глаза на свое отражение в самоваре. Он никогда преж-
де не видел ни самоваров, ни таких кривых рожиц. Пьеро, глядя на него,
помирал со смеху, спрятав подбородок в свой разорванный воротник. А пу-
дель Артемон, улучив минутку, когда на него не смотрели, нырнул под при-
лавок и заполз в самый темный угол.
Майя помогла бабушке Дуне закрыть ларек ставнями. Потом они повесили
на него замок и ушли. Сторож уже свистел в свисток, давая знак, что всем
пора уходить с рынка.
Едва ставни закрылись, в ларьке наступила темнота. И сразу что-то за-
шуршало, заскрипело по углам, стало позвякивать и постукивать все громче
и громче...
Пьеро и Буратино прижались друг к другу и таращили глаза. И ровно ни-
чего не видели. А из темноты кто-то напирал на них, кто-то подталкивал
под локти, кто-то дышал в лицо... Мальчикам стало жутко.
- Мужайся, Пьеро, - шептал Буратино, а сам дрожал, как травинка в бу-
рю. - Ведь самая страшная опасность - та, которую не видишь, а только
чувствуешь!
И вдруг Пьеро крикнул:
- Ох! - и подскочил.
Буратино чуть не упал со стула.
- Мне наступили на ногу! - сказал Пьеро.
И тотчас же над ними раздался важный, громкий, как труба, голос:
- Эй, эй! Кто там озорует? Кто обижает гостей?
В ответ послышалось множество тоненьких голосков:
- Мы нечаянно! Мы нечаянно! Мы только хотели на них посмотреть побли-
же!
Затопали чьи-то ножки, и мальчикам стало свободнее дышать. А трубный
голос спросил:
- Где же наши фонарики? Спят они, что ли, лентяи?
- Не спим, не спим! - ответили откуда-то сверху.
Треньк! - в темноте вспыхнул огонек карманного фонарика. А за ним
зажглись еще фонарики - другой, третий, четвертый... Они лежали на полке
и освещали мальчиков светлыми лучами, как маленькие прожекторы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31