Благодаря Мати я выучила несколько слов на иврите. Мы понимали друг друга. А переписываться было сложнее. Поэтому мне приходилось привлекать Диму. Выглядело это так: Дима писал по-английски, а я переписывала своей рукой, поскольку Мати знает мой почерк. Затем отправляла по факсу.
У нас сохранились хорошие дружеские отношения. Я чувствую, что Дима по-прежнему ревнует, но никогда не признается в этом.
Крушение иллюзий
Собственно говоря, мы надеялись, что приговор будет оправдательным. Судья был сама любезность, он вел процесс таким образом, что всем, и нам в том числе, казалось, что Диму освободят из-под стражи прямо в зале суда. Приговор был написан как оправдательный, но перед вынесением вдруг оказалось, что судья ещё не успел написать приговор и ему требуется для этого 4 дня. Как потом выяснилось, он все это время не выходил из кабинета и переделывал текст приговора. Тем не менее некоторые фразы звучали как оправдательные. Неспециалисту это не бросается в глаза, но для любого человека с юридическим образованием было очевидно, что происходит нечто странное.
Когда мы слушали его речь, вообще было невозможно понять, чем все закончится, потому что одно предложение было оправдательным, а другое — обвинительным. Ближе к концу иллюзии по поводу благополучного исхода дела, конечно, рассеялись, но мы были потрясены, когда услышали срок — пять лет лишения свободы. Марина вообще не понимала, что читает судья. И потому, что у него была плохая дикция и некоторые слова разобрать было невозможно, и потому, что бессонные ночи, потраченные на переделку приговора, давали о себе знать. Судья волновался и путался. Его не спасал даже солидный опыт работы.
Чтение приговора продолжалось шесть часов, и все это время Марина, не отрываясь, смотрела на меня, пытаясь по выражению моего лица и реакциям понять, что говорит судья. Сначала я старалась ей улыбаться, но, когда не осталось уже никаких сомнений в характере приговора, мне трудно было делать вид, что все хорошо. Марина чисто интуитивно сразу почувствовала неладное.
Дима встретил приговор достойно, он даже нашел в себе силы улыбаться, но когда мы приехали в тюрьму, стало явным, что для него это тяжелейший удар, просто шок.
Для того чтобы читатели получили хотя бы слабое представление об этом процессе в духе Кафки, мне необходимо рассказать о так называемом «книжном деле».
«Честные люди, несмотря на еврейскую национальность»
В полдень, 16 декабря 1994 года, в квартире у Раисы Горенбург раздался звонок. Этого звонка ждали многие. Его ждала Раиса Горенбург со своим мужем, чтобы тем самым подтвердить свое несуществующее алиби. Его ждали с надеждой сотрудники ФСБ, сидящие у неё в засаде, этого звонка ждали те, кто устроил весь этот спектакль.
Дверь открылась, и были задержаны Владимир Ананьев, недавно устроившийся на работу шофером к Диме, и охранник Владимир Ушаков. Первоначально на допросе Ананьев, не зная заранее приготовленного сценария, объяснил, что в Петербург его послал некий Игорь Анатольевич. Однако после непродолжительного воздействия со стороны сотрудников спецслужб он изменил показания и назвал Дмитрия Якубовского как человека, пославшего его в Петербург. Это и послужило основанием, а впоследствии и единственным «доказательством» вины моего мужа.
До сих пор остается невыясненным главный вопрос: если действительно Дмитрий послал в Петербург Ананьева, то почему же сотрудники ФСБ (а это отнюдь не глупые и не малообразованные люди) не выдали Ананьеву груз и не проследили, куда он его повезет дальше. Ведь если бы так было сделано, то ни у кого сомнений в вине или невиновности Якубовского никогда бы не возникло. Сотрудники ФСБ не только не дали ему груз, не проследили за тем, куда он его повезет, они даже не позволили ему позвонить Якубовскому, сообщить о том, что его, Ананьева, задержали, и спросить, что делать дальше. Либо проинформировать своего шефа о том, что груз получен. Неясно только, куда его везти.
Так могли поступить только люди, понимавшие, что ни звонок Ананьева, ни транспортировка им груза не в состоянии подтвердить их сценарий, а точнее сказать, сценарий, навязанный им сверху. Не случайно, спустя несколько лет после этого, один из заместителей всесильного когда-то Коржакова, руководителя Службы безопасности президента, в своей книге написал, что «Якубовского посадили мы и это была суперзадача нашей жизни».
Надо сказать, что и Владимир Ананьев на роль святого мало подходил. Ананьев сам по себе личность очень интересная: имея судимость после армии, Ананьев устраивается на работу в Генеральный штаб и становится персональным водителем Константина Ивановича Кобеца. Причем не сразу, до этого он возил начальника Главного оперативного управления, о чем есть справка в деле.
После Кобеца Ананьев работает у Романюхи, Караулова, потом попадает к Диме. Надо сказать, что чуть ли не все, кого возил Ананьев или с кем он хоть когда-то соприкасался по жизни, рано или поздно были привлечены к уголовной ответственности и посажены.
Так Владимир Ананьев являлся главным свидетелем в деле бывшего министра КГБ Виктора Баранникова. Он, Ананьев, оказывается, подвозил жену Баранникова из аэропорта, когда та везла чемоданы вещей из-за границы, которые получила в подарок или приобрела. Конечно же, ни у кого не вызывает сомнения, что у всесильного шефа КГБ не нашлось машины для своей жены, принесшей в дом столько подарков, и она, бедняга, была вынуждена воспользоваться случайным транспортом. Это была машина внезапно оказавшегося в аэропорту Владимира Ананьева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73