– Это шик особый, – вздохнул Макс, вслушиваясь в раскаты удаляющейся музыки. – И какого черта только мы от них прятались?– Не знаю, воспитание, наверное, сказывается.Николай отодвинул край пакета и заглянул вовнутрь, проверяя, не разлился ли клей, стоявший на дне в двухсотграммовой стеклянной баночке, из которой торчала самая простая, какую можно было только купить, ученическая кисточка.– Ходишь по ночным улицам, и кажется, нигде никого.А только начнешь незаконным делом заниматься, сразу мерещатся и менты, и подозрительные личности.– Ну а теперь-то чего ты боишься? Идешь себе спокойно по улице, за что к тебе можно прицепиться?– А штраф получить не хотел?– От всего не убережешься, – Макс тронул друга за плечо. – Давай и на этот столб наклеим.– На хрена, он у самой дороги, через газон никто идти не станет, чтобы прочесть.– А тебе разница есть, прочтет кто-нибудь или не прочтет? Мы обещали, что на всех остановках объявления расклеим.– Думаешь, кто-нибудь проверять пойдет, расклеили мы или нет?– Если люди за это деньги заплатили, то могут и проверить.– Скажем, что ободрал объявления кто-нибудь. И так уже на десяти остановках расклеили.– Я бы их вообще с превеликим удовольствием в мусорку выбросил, и сейчас было бы поменьше работы, поменьше страха, и потом…– – Как это? – не понял Николай.– Чем меньше объявлений расклеим, тем потом нам меньше звонить станут.– Все равно у телефона сидеть придется, какая разница?Парни, студенты второго курса, приехавшие в Москву на учебу и снимавшие квартиру на двоих неподалеку отсюда, подошли к автобусной остановке. Оба фонарных столба сплошь пестрели объявлениями, они уже были налеплены в несколько слоев, разбухли от дождей. Несколько объявлений белело и на стеклянной перегородке павильона-остановки.– А может, и сюда наклеим? – предложил Маке, показывая на толстое витринное стекло.– Жалко портить, остановка красивая, – вздохнул Николай, доставая из мешка объявление, напечатанное на ярко-красной бумаге строгим компьютерным шрифтом.В первую очередь бросалось в глаза слово «работа», набранное трехсантиметровыми буквами. Осторожно макнув кисточку в клей «ПВА», Николай принялся намазывать листок с тыльной стороны. Работал он быстро и аккуратно.Макс в это время стоял на краю тротуара и всматривался в городской пейзаж, не видно ли где милиционера, потому как за расклейку объявлений в неположенных местах парням могли выписать солидный штраф.Глядя на студентов со стороны, можно было подумать, что они ждут на остановке автобус, который, естественно, в три часа ночи появиться не мог. Но это не преступление, даже административное, – ждать несуществующий в природе автобус на действующей остановке.Николай взял объявление двумя руками и, стараясь не выпачкаться в клей, подбежал к фонарному столбу, прицелился и налепил его на уровне своего лица. Разгладил скомканной газетой и, отойдя на два шага, полюбовался работой.Даже сейчас, ночью, в неверном свете фонарей, оно гляделось ярко и броско.– Готово? – спросил Макс, завидев одинокую фигуру на другой стороне проспекта. Но тут же понял, опасаться позднего прохожего нечего, тот в стельку пьян и вряд ли что-либо видит перед собой и под ногами, движется на «автопилоте».– Готово! – отозвался Николай и тут же засмеялся.– Чего такого веселого вспомнил?– Объявление на столбе смешное висит.Макс подошел к другу и глянул на объявления, большую часть которых составляли призывы похудеть без голодания и физических нагрузок. Эти соблазнительные призывы сопровождались плохо отпечатанными фотографиями, на которых были изображены якобы одни и те же люди до приема чудодейственного аппарата и после.– Эти?– Не туда смотришь, над этими я уже давно не смеюсь, – сказал Николай и придержал наполовину отклеившееся объявление размером в половину машинописного листка, сплошь заполненного текстом.– Предлагаю… – прочел Макс.Далее шло перечисление труднопроизносимых лекарственных препаратов, большей частью антибиотиков, помогающих при гонорее и триппере. За ними шли сильнодействующие сердечные и транквилизаторы.– А чего смешного? – пожал плечами Макс.– Ты до конца дочитай.Почти в самом конце объявления шла приписка:«…а также – памятники гранитные».– В списке не хватает еще гробов, – улыбнулся Макс, – и услуг землекопов.– А что, нормальная комплексная программа: потрахался, заболел, лечился, умер, похоронен, тебе памятник поставили – все как надо. Думаешь, наше объявление лучше?– Не наше, – тут же поправил Макс, – а этого… – и только сейчас он сообразил, что не знает даже имени человека, который дал им объявления и деньги за их расклейку. – Ты не помнишь, кстати, как его зовут?Николай задумался.– Точно.., он ведь даже не представился, но как-то так хитро это сделал, что я и не заметил.– Нормальное объявление, получше других, – и тут же вслух прочел текст, под которым еще темнел свежий клей: «Предлагается высокооплачиваемая работа (до тысячи долларов в месяц) мужчинам и женщинам до сорока лет. Прописка и гражданство значения не имеют. Необходимы инициативность и хорошее здоровье».Внизу был напечатан номер телефона той самой квартиры, которую снимали Макс с Николаем.– Что-то мне не по себе, когда вижу наш номер телефона на каждом столбе.И Макс тут же представил себе, как в квартире раздастся звонок и участковый милиционер поинтересуется, по какому праву они принимают заказы по устройству на работу и что это такая за работа, где можно без особого труда заработать тысячу долларов в месяц. А ответов на эти вопросы ни Макс, ни Николай не знали, они лишь согласились за пятьдесят долларов расклеить объявления и еще за сто в течение двух недель принимать телефонные звонки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16