На самом деле, нежелательные общения с хамами могут иметь для больного человека непредсказуемые последствия… Но под защитой супруги их, этих последствий, можно не бояться. В то же время в палате…
Мне понятно трудное положение веснушчатого лекаря, сравнимое разве с состоянием беззащитного кролика, атакуемого злющей собакой… Правда, миловидная женщина на собаку вовсе не походит, но в любой момент может оскалить зубы и выпустить когти.
— И потом, рассудите сами, что я стану делать дома с инвалидом, — расправляет коготки дамочка. — Его нужно купать, кормить чуть ли не с ложечки, водить, простите, в туалет… Не водить — носить на руках… Разве мне это под силу?… А у меня еще и ответственная, трудная работа. Научно-исследовательский институт — не завод и не ферма. Он требует полной отдачи, поглощает уйму времени…
Начальник отделения излучает максимальную доброжелательность и внимание. Интересно, как он реагирует на доводы женщины внутренне? Ведь они, эти доводы, напоминают капли яда, впрыскиваемые под кожу нормального человека. Ибо в каждом слове Гениной супруги — коварство и фальшь, нацеленные на то, чтобы любыми способами избавиться от мужа-калеки. Пусть на месяц, два, полтора… За это время, деятельная красавица обязательно отыщет пути для продления выпрошенного срока. Или для переселения мужа в какой-нибудь пансионат…
Федор Иванович мучительно подбирает слова помягче, фразы подоходчивей. Я, к примеру, не стал бы мучиться — высказался бы в лоб, по-мужицки, самыми крепкими выражениями. Может быть, тогда эта ехидна в человеческом облике уразумеет мерзость своего поведения…
А доктор вертится-крутится, краснеет, бледнеет.
— Не пойму… Простите за откровенность… Гена — ваш муж, отец ваших детей…
— Слава Богу, детей у нас нет! — панически замахала руками женщина, будто предположение о детях обидело ее. — Мне вполне мужа хватает… Я ведь не отказываюсь от него. Буду навещать, кормить, ухаживать… Конечно, не ежедневно — когда-нибудь нужно ж и на хлеб зарабатывать…
— Ваш муж, выражаясь старинным стилем, — герой… Пострадал, спасая от гибели человека… Он заслуживает внимания и заботы…
— Не знаю, кого и от чего он там спасал, — презрительно отмахнулась женщина. — Судя по некоторым его родственникам, увечье могло быть нанесено и при какой-нибудь… разборке.
Я насторожился. Кажется, не зря отмучился на жесткой кушетке целых полчаса… Сегодня же передам через Павла: пусть Гошев разведает все о родственниках безногого… Если отрешиться от штампованных ситуаций, то ноги теряют не только под колесами электричек…
И снова имя Гены выплыло в списке подозреваемых. Правда, под большим вопросом…
— Мне все понятно, — повысил голос начальник отделения, которому, похоже, изрядно надоели бесплодные переговоры. — Мы не имеем права держать человека с таким заболеванием. Решение — за вами.
Судя по выражению лица женщины, она готова на всё, вполне может отправить мужа в богадельню… Пристыдить её? Презрительно усмехнется… Упомянуть о жалости? Глупо.
С трудом поднявшись с кушетки, я заковылял к собеседникам. Дама, правильно оценив мои намерения, резко отвернулась и, не простившись с доктором, поспешила к лифту.
15
— Вы ко мне? — подхватил меня под руку Федор Иванович. — Что случилось? На вас лица нет… Перевязка? — наконец, догадался он.
— Она… проклятая, — с трудом выдавил я. — У меня — маленький вопросик… Если разрешите, конечно…
Видимо, доктор решил, что я выступаю ходатаем по измучившему его вопросу. Нахмурился, сжал губы. Но все же сделал приглашающий жест в сторону своего кабинета… Прошу вас, проходите… Только Гену я все равно выпишу…
Добрых пять минут я пытался устроиться поудобнее на полумягком стуле. Так, чтобы сидеть с достоинством, не вызывая жалости, и одновременно не вызвать нового всплеска треклятой боли.
Начальник примостился за своим столом. Вопросительно уставился на «ходатая».
— Я не по делу Гены, — поторопился успокоить я встревоженного доктора. — Как быть с ним — ваше право…
— Спасибо, — невесть, за что поблагодарил меня начальник отделения. — Что вы хотите узнать?
— Гошев проинформировал вас о моем задании?
— Да, что-то говорил. Правда, я не все понял… Вы выслеживаете преступника?…
— Задание именно такое… Заодно — подлечиться…
— Для меня, врача, второе — главное… Итак, что вы хотите узнать?
— В одной из женских палат лежит некая Галина Нефедова… К сожалению, отчество мне неизвестно… От чего она лечится?
— Фурункулез, — ответил доктор, сверившись с историей болезни. — Заболевание неопасное, но мучительное…
— Давно лежит?
Новое перелистывание коричневой папки с наклеенным листком на лицевой стороне.
— Неделя…
— Домашний адрес?
— Мытищи…
— Как же она попала в московскую больницу? Ведь в Мытищах есть своя, говорят, не хуже вашей.
Федор Иванович густо покраснел. Так, что веснушки почти пропали.
— Видите ли… Больница имеет право принимать… за плату… Питание, обслуживание, анализы, лечение… Учитывая наше тяжелое финансовое положение… Вы сами понимаете…
Я все понимал. Стало жаль человека, вынужденного выкручиваться, хотя никакого криминала здесь нет.
— И кто же оплачивает? Думаю, самой Нефедовой это не под силу…
— Точно не знаю… Какой-то коммерческий банк… Этим занимаются главврач, бухгалтерия…
— И много у вас таких… оплаченных?
Федор Иванович зашелестел бумагами. Извлек из ящика стола дополнительные папки…
— Всего несколько человек… Из женщин — Нефедова. Из мужчин — Новиков, Фомин, Трифонов… Все из вашей палаты…
Приблизительно так я и думал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49