Наверное, к счастью. По тем временам мало ли чем могло закончиться.
— Расскажи, как ты шел к пониманию глобального единства структуры всех языков, что существуют на Земле.
— В институте я жил в общаге, где были студенты со всего мира. В те годы, как ты помнишь, особо за рубеж не разъездишься, но в концентрированном виде почти вся планета была представлена в студенческой среде. Поэтому, если я интересовался каким-то языком, то мог его тут же применить. Просто идя утром чистить зубы или за обедом в столовке. А в комнате я жил и с шотландцем, и с немцем, и с чехом, и с французом, и с африканцами. Более того, в отличие от своих сокурсников, я с удовольствием занимался древними языками — латынью и древнеанглийским, которые были в программе.
— Зачем тебе нужны были мертвые языки?
— У меня нет рационального ответа. Возможно, сначала это был частично академический интерес. А сейчас этот интерес мне уже больше понятен: попытки увидеть общие закономерности языков и проявления языка как универсальной формы взаимодействия во Вселенной. Интересно было и есть — рассмотреть язык не только в его одномоментной форме существования, но и в эволюции: с чего это началось? С чего вдруг людям понадобилось создавать вербальную систему коммуникации? Как она развивалась, как развивается сейчас? Что можно предвидеть на будущее?
— И какие ты ответы находил?
— К нынешнему периоду я пришел к точке зрения, которая, разумеется, не претендует на абсолютную достоверность, но, по крайней мере, что-то объясняет для меня самого. Эта точка зрения может быть интересна для других, даже если она не требует безусловного согласия.
— Изволь ее изложить.
— Я считаю, что язык людей — одно из проявлений всеобщей формы информационного взаимодействия во Вселенной. Это, так сказать, пафосный вариант ответа. Язык — необходимая функция всего существующего. Форма выживания, форма эволюции, форма обмена информацией.
— А что такое, в твоем понимании, язык в невербальной сфере?
— Генетика. Структура ДНК. Это не я придумал: ученые давно назвали ее генетическим алфавитом. Были найдены разительные параметры генетического кода, или структуры передачи наследственности, сходные с языком людей. То есть набор элементарных единиц, сходных с фонемами или морфемами человеческого языка; правила их взаимодействия, похожие на грамматические или синтаксические структуры. И общая цель — обмен информацией, направленный на достижение оптимального результата: в языке людей — своего, в языке генов — своего.
— В Алма-Ате у меня есть друг — ученый Владимир Щербак, который уже более 20 лет занимается расшифровкой генома человека, имеет много публикаций на эту тему в немецких и американских научных журналах. И кое-что, судя по его туманным намекам, уже расшифровал. Будучи убежденным атеистом, он, тем не менее, постепенно приходит к осторожному выводу, что генетический код — своеобразный мессидж. Правда, не колется, кто отправитель. Возможно, Абсолют?
— Я не удивлен, что у материально мыслящих и научно ориентированных людей появляется вывод, схожий с тем, к которому пришел я, опираясь на чисто гуманитарные предметы: о неразрывности идеального и материального и подчинении того и другого единым принципам эволюции и обмена информацией, которые основаны на структуре неких смысловых единиц, выстроенных согласно определенным правилам. В генетике — одним. В языке людей — другим. В мире элементарных частиц — третьим. В мире планет и галактик — четвертым.
— У тебя было откровение, подтолкнувшее к твоим выводам, или постепенно количество знаний перешло в новое качество познания?
— Однажды мне явился Ангел и утвердил меня на пути осмысления языковых закономерностей.
— Это был сон или видение?
— Это, блин, метафора. Мои интуитивные догадки по поводу подходов к освоению языка, направленные на то, чтобы процесс стал более быстрым и эффективным, и подкрепленные знанием достаточного количества языков, которых я нахватался в течение жизни, привели меня к некоторым закономерностям:
1. С чего начинать изучение языка?
2. Чего достаточно, чтобы завязать коммуникативный процесс?
3. Что этому мешает, и что этому способствует?
— Когда ты получил красный диплом, то пошел работать куда?
— Должен тебе сказать, что ни разу в своей жизни я нигде в штатной должности не работал.
— В жизни? То есть ты прирожденный фрилансер?
— Какое-то время трудился временным сотрудником издательства «Прогресс», на почасовой основе преподавал в своем инязе, по договору — еще в каких-то организациях, учил языкам журналистов ТАСС. А в основном занимался синхронным переводом и преподаванием в разных формах. Словом, когда от меня нужно резюме, мне там нечего написать. Ни регалий нет, ни степеней.
— Человек свободной профессии. Гегемон лингвистического труда. Респект! Твое знакомство с будущей женой Анамикой — она ведь индианка — было, как я понимаю, открытием не только женщины, но и языка хинди, представителя новой для тебя языковой группы.
— Заходы в сторону Востока я делал и раньше. Конкретно — в китайско-тибетскую языковую семью. Был период, когда я — ну, не скажу, что хорошо, но достаточно прилично — владел языком лао. И даже написал на нем ряд стихотворений, которые были помещены в стенгазету посольства Лаоса в Москве.
— И чем был вызван интерес именно к лаосскому языку?
— Интерес, ничем не обоснованный, абсолютный беспочвенный. Для прикола. Просто в общаге жили студенты из Лаоса. Будь вместо лао тайский или вьетнамский — думаю, результат оказался бы точно таким же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51