Разрешите говорить с полной откровенностью?
— Безусловно, капитан. Только так, и не иначе. Имейте в виду: заподозрю обман — погибнете.
— Справедливо, — согласился Фрост, прихлебывая кофе. По спине капитана ползали непрошеные мурашки. Фрост буквально кожей ощущал взгляды, которыми сверлили его замершие подле входа часовые… Спохватившись, Фрост осведомился:
— Они понимают по-английски?
— Чуть-чуть… “Американский империализм, сигарета, стриптиз, кока-кола”. Больше, пожалуй, ничего…
— Замечательно, — сказал Фрост, зажигая новый “Кэмел”, позволяя первому окурку невозбранно тлеть в латунной пепельнице посреди “стола”. — Я прибыл представителем неких людей, известных вам, вне всякого сомнения, как американская мафия. Организованная преступность.
Полковник Цзинь понимающе кивнул.
— Я не работаю на них постоянно. Просто взялся выполнить одно-единственное поручение. Почему — долго, да и вряд ли необходимо пояснять…
Новый кивок полковника.
— Скажем так: меня вынудили сотрудничать.
Фрост затянулся, отпил маленький глоток.
— В Соединенных Штатах живет человек по имени Фарборн. Он богат, велик, несокрушим, и так далее, и тому подобное. Он хочет умножить свои власть и богатство. Именно здесь и начинается рассказ о моем деле.
— Вы хотите, — медленно произнес полковник, — помочь мне, с тем, чтобы я помог ему?
— Примерно так, — улыбнулся Фрост. — Видите ли, он вознамерился единолично скупать весь опиум, вывозимый отсюда, из Треугольника. А вы, ежели ничего не путаю, хотите сделаться монопольным экспортером. Верно?
— Примерно так, — в тон Фросту произнес китаец.
— И нападаете на генеральские караваны, дабы сокрушить соперника, подчинить себе горные районы Бирмы. Фарборн, со своей стороны, решил вам помочь. Сделаться монопольным клиентом полковника Цзиня и взять за горло как европейский, так и американский рынки.
Цзинь откровенно развеселился:
— Скупить весь бирманский опиум? Вашему Фарборну сперва потребуется украсть годовой государственный бюджет! Причем украсть наличными!
Полковник пожал плечами и, продолжая смеяться, сказал:
— Вы, сами того не подозревая, работаете на сумасшедшего.
— Не стану спорить, — ухмыльнулся Фрост. — Но этот сумасшедший действительно миллиардер, обладающий чудовищными связями и невообразимыми возможностями. Третье — правда, нелегальное, — место в промышленном доходе Соединенных Штатов занимает марихуана. Фарборн стремится вывести на первое место героин. Вот и все.
— И при этом располагает миллиардами?
— Насколько разумею — да… Официальное объяснение — месть за убийство сына, его якобы прикончили по генеральскому приказу. Молодой человек по имени Джеймс Фарборн. Слыхали?
— Так это был он? — воскликнул Цзинь. Улыбка разом исчезла. — Американец, тоже назвавшийся представителем мафии… Да, его убили по приказу Чена… Помню… И теперь отец решил связаться со мной? Хмм-м…
Фрост глубоко вздохнул:
— Прошу вас принять во внимание кой-какие обстоятельства. Ни с мафией, ни с торговлей наркотиками я не связан. Я прибыл сюда лишь затем, чтобы вывести в расход генера…
— Вывести… в расход?..
— Убить. Я прибыл сюда, чтобы убить генерала Чена. Мы с Фарборном договорились об этом, и выбора не остается. Нужно действовать. Обо всех прочих сторонах предлагаемой сделки лучше беседовать с одним из моих товарищей, Фрэнком Марино. Соглашайтесь, господин полковник. Ведь риска ни малейшего. Просто разрешите нам пожить в этой долине, побродить бок о бок с вашими людьми… Авось, подвернется удобный случай, и я сумею дотянуться до генерала. Не станет Чена — сами сделаетесь некоронованным королем бирманских гор. Я прав?
— Да, — неторопливо произнес полковник Цзинь. — Некоронованным королем… Только с чего вы взяли вдруг, будто сумеете уничтожить генерала? Я добрых десять лет пытаюсь добиться того же — и безуспешно.
Фрост пожал плечами.
— Напрасно, капитан. Я нанимал опытнейших убийц, какие существуют в Юго-Восточной Азии.
— Возможно, американским неумехам повезет больше, — улыбнулся Фрост.
— Еще будучи очень молодым, — задумчиво молвил Цзинь, — я сражался в той войне, которую вы зовете “второй всемирной”.
— Мировой.
— Да, конечно, “мировой”. Благодарю… Сражался вместе с генералом Ченом — он тоже был юнцом. А теперь мой прежний товарищ сосредоточил в своих лапах всю власть, некогда принадлежавшую двум опиумным царькам — высоким военным чинам бывшей гоминдановской армии… И я пытаюсь выставить себя в роли избавителя… Если об опиумной торговле проведают…
— Честно говоря, ваша общественная репутация, полковник, безразлична и мне, и Фарборну, — сказал Фрост. — Однако, и нам, и вам далеко не безразличен собственный кошелек, верно? Ежели позволите мне действовать по усмотрению, все повернется к обоюдной выгоде. Я получу обещанную плату и одну маленькую вещицу, хранимую Фарборном, а вы сумеете мирно договориться с ним о дальнейшем… Но, повторяю, по этой части гораздо больше моего сумеет разъяснить Фрэнк Марино.
— Вы настаиваете на том, чтобы я вел переговоры с Марино?
— Да. Он — высокопоставленное и доверенное лицо Фарборна. Китаец, по-видимому, сказал бы: Мандарин, — сообщил Фрост.
— А вы его не любите, — засмеялся полковник.
— Я и к вам отношусь без пылких дружеских чувство, — искренне сознался Фрост.
— Это зовется болезненной честностью. Сидеть с несчастным пистолетом в кобуре напротив человека, под началом которого — сотни вооруженных до зубов солдат. И дерзить: из любви к истине! По моему приказу вас могли бы пристрелить, четвертовать, распять, сварить живьем… Удивительно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44