Дело сделано, Тразий Пэт достойно завершил свое Великое Служение, оставшись верен себе до последнего вздоха.— Прощай. Мы встретимся с тобой в краю, где не бывает расставаний.Эврих попытался подняться на ноги, но едва ли это удалось бы ему без помощи Тартунга. Юноша заботливо поддержал арранта, а когда тот утвердился на подкашивающихся ногах, подставил ему плечо, и они вышли из камеры, провожаемые остекленевшими взглядами осевших у двери тюремщиков, похожих на две изломанные разозленным ребенком куклы.Стоя под дождем, который и не думал униматься, Тартунг с содроганием вспоминал выбитые двери камер и растерзанные трупы стражников, которых в «Птичнике» оказалось значительно больше, чем он предполагал. Глядя на тяжело дышащую Афаргу, он с ужасом думал о том, каково было настатигам Триумвирата сражаться с забывшими о былом миролюбии магами. Теперь он понимал, почему охота на них приняла такие чудовищные размеры, и готов был признать, что у Кешо имелись веские причины желать их поголовного истребления. Более того, окажись он на месте императора…— Мы не можем здесь больше задерживаться. — Эврих сгорбился, глаза его запали, но теперь он уже не нуждался в поддержке. — Если ты пришла в себя и не желаешь тут больше ничего разнести на куски, пора возвращаться.— Я изрядно выдохлась и все же с удовольствием запалила бы казарму, раз уж нельзя покончить с «Птичником»! — вызывающе промолвила Афарга.— Побереги силы для чего-нибудь более полезного, — сухо промолвил аррант и двинулся к аллее, по которой они подбирались к «Птичнику».Прислушавшись, не донесется ли из него крика или стона, и убедившись, что тюремщики мертвы, а заключенные либо разбежались, либо трусливо забились по углам, не желая воспользоваться дарованной им свободой, Афарга, хищно улыбнувшись, последовала за Эврихом. Тартунг двинулся за ней, нащупывая под плащом кванге и размышляя о том, что отравленные стрелы принесли бы, пожалуй, больше пользы и наделали меньше шума, чем сорвавшаяся с цепи чародейка.Ему некогда было особенно удивляться обретению Афаргой утраченных по воле Калиуба способностей. Он не понял, как Тразию Пэту удалось освободить её от чар, — все произошло слишком стремительно, слишком неожиданно. Ежели припомнить поведение Афарги, ставшее особенно странным в последнее время, то разгром, учиненный ею в «Птичнике», был естественным выходом распиравших её противоречивых чувств. Непонятно только, следует ли им радоваться её вновь обретенному дару или проклинать его. Если она походя не свернет голову Ильяс и ухитрится отыскать Ульчи — тогда все в порядке. Но сумеет ли она это сделать? Ломать, как известно, не строить. А с Эврихом она, видимо, провела недостаточно времени под одной крышей, чтобы очеловечиться и бросить свои дикарские замашки. Или, вернее, чтобы излечиться от нанесенных ей жизнью обид, пережитых по воле злого рока страданий.Дождь лил и лил, и это было очень хорошо. Окна в казарме, светившиеся, когда они подходили к «Птичнику», погасли. Там ничего ещё не знали о совершенном на тайное узилище набеге, и это было замечательно. Если Яргая и его товарищей не обнаружили вернувшиеся на свои посты караульщики и они не собьются с пути в погруженных во мрак императорских садах, посланная за ними погоня останется с носом. Только бы у Эвриха хватило сил вывести их к тому месту, где они влезли на стену. А там они сядут в ожидающую их лодку, и попробуй разыщи их…— Эврих? Ну наконец-то! — Фигура вышедшего им навстречу из караульной беседки Яргая показалась Тартунгу странно скособоченной, и глаза, как выяснилось, не подвели его. — Удачно сходили? А к нам тут гости наведались. Четверо. Спят теперь вечным сном, но, перед тем как угомониться, попортили-таки нам шкуры.Правая рука Яргая висела на перевязи, у Рутака из-под капюшона была видна окровавленная, прикрывавшая глаз тряпица, Кужаул подволакивал ногу, и лишь Пахитак выглядел невредимым.— Молодцы, что не дали им поднять тревогу, — сипло похвалил Эврих гушкаваров, и тут только Яргай сообразил, что пришедшие вернулись без чудо-мага, ради вызволения коего и был затеян этот дерзкий поход.— А где Тразий Пэт? Почему вы возвратились без добычи?— Эти мерзавцы опаивали его дурманящим зельем, чтобы он не мог колдовать. Тразий умер, когда Эврих пытался привести его в чувство, — ответил за арранта Тартунг, решив до поры до времени о происшедшей с Афаргой перемене не упоминать.Эврих кинул на юношу благодарный взгляд и скомандовал:— Возвращаемся. Надобно уносить ноги, пока дворцовая стража не проведала о наших подвигах.— Значит, вся затея провалилась и мы напрасно сюда заявились? — разочарованно протянул Пахитак.— Не совсем так. Давайте, однако, поговорим об этом после, когда окажемся в безопасном месте.Не обращая внимания на протесты заинтригованных гушкаваров, Эврих ступил на мост, и спутникам его не оставалось ничего иного, как последовать за ним.Они почти не обращали внимания на Афаргу, все ещё воспринимая её как балласт. Она продолжала оставаться для них жертвенным ягненком, которого охотники используют в качестве приманки, жалобное блеянье которой должно привлечь достойного их внимания хищника. Если кто-либо из гушкаваров и заметил отсутствие на шее девушки неснимаемого ошейника — что было сомнительно, — то вряд ли придал этому значение. Но Тартунг знал: из добычи Афарга превратилась в охотника, и горе тому, кто вызовет её гнев или просто неудовольствие. Он видел, с каким наслаждением она выбивала двери камер, расшвыривала оказавшихся на её пути тюремщиков, не тратя на это, кажется, ни малейших усилий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130