— Давайте отдадим сумку официанту и поедем домой.
— Я, например, за! — согласилась Бесс. — Ну и вечерок нам выдался! Интересно, какие неожиданности ждут нас еще?
— Не накликай, — пошутила Джорджи. — Сейчас бы расслабиться чуть-чуть и баиньки до утра.
Но едва девушки переступили порог особняка Ситона, как попалив самый разгар ожесточенной перепалки. Ссорились Бартоломью Ситон и Брайен. Нед стоял рядом в молчаливой беспомощности.
— Ты ведешь себя как дурак, отец! — запальчиво кричал Брайен. — Раньше ты никогда не выглядел так глупо!
— Да как ты смеешь со мной так разговаривать! — в свою очередь закричал мистер Ситон. — Я считал, что ты достаточно воспитан, чтобы уважать старших!
— Уважать! Ты так себя ведешь, что скоро станешь посмешищем всего Нового Орлеана! Ты, который так всегда гордился своим чутьем бизнесмена! А теперь из-за какой-то картины совсем потерял голову.
Нэнси, Бесс и Джорджи обменялись недоуменными взглядами. Они не понимали, что послужило предметом ссоры.
Мистер Ситон стоял спиной к ним перед огромным окном, из которого открывался вид на сад. Вдруг он резко повернулся к Брайену. Его лицо побагровело от гнева.
— Чем ты недоволен? — закричал он. — Ты всегда получал от меня все, что просил! Всегда имел все самое лучшее!
— Может, я с удовольствием поменялся бы с кем-нибудь, чтобы иметь другого отца, обыкновенного человека, а не одержимого честолюбца, для которого важнее всего на свете побеждать и во всем быть первым!
Старший Ситон рванулся к Брайену. Но вдруг что-то его остановило. Трудно было сказать, что он сделает в следующий момент — ударит сына или прижмет его к груди. Возможно, в порыве смешанных чувств он и сам не отдавал себе отчета в этом. Возможно, в нем одновременно боролись эти два желания.
— Брайен, ты не понимаешь, — произнес Ситон, но уже гораздо спокойнее. — Именно мое стремление побеждать и во всем быть первым, как ты это определяешь, дало нам в жизни все, что у нас есть. Прежде всего уважение в деловом мире.
— Но если, по твоим словам, ты завоевал всеобщее уважение, — сказал Брайен, — почему тогда все именно тебя обвиняют в краже картины?
— Просто они мне завидуют, и больше ничего, — ответил мистер Ситон.
— Но это же безумие! Почему ты должен всем рисковать ради картины?!
Нэнси тут же навострила ушки. Рисковать? Всем?
— Брайен, — продолжал увещевать мистер Ситон, — «Грезы Даниэль» должны вернуться в наш дом, это безусловно. Это… это как если бы к нам вернулась твоя мама.
Брайен отвернулся. Нэнси видела, что он ужасно расстроен. Но она не позволила себе размякнуть, помня, что она прежде всего детектив.
— Простите, мистер Ситон, — сказала она. — Вы в самом деле намерены каким-то образом заполучить «Грезы Даниэль»? Значит ли это, что у вас были дальнейшие контакты с вором?
— Ведется какая-то странная игра, Нэнси, — ответил мистер Ситон. — Но я уверен, что такая умная девушка, как вы, сумеет разобраться в ней. Увы, в данный момент я воздержусь от объяснений, поскольку любое лишнее сказанное мной слово может помешать благополучному возвращению картины.
— Как, вы хотите ее купить? — продолжала допытываться Нэнси.
«Возможно ли это? — думала Нэнси. — Ведь картина принадлежит Уоррену Тайлеру. Но если Ситон даст деньги для ее выкупа, кто знает, может быть, Тайлер вынужден будет ее уступить и „Грезы Даниэль“ перейдут к Ситону?»
— Если все получится, то, вполне вероятно, картина будет моей, — словно угадал ее мысли мистер Ситон.
— «Если все получится»! — воскликнул Брайен. — Почему ты не говоришь Нэнси того, что сказал мне? Знай, Нэнси, моего отца собираются ограбить!
Услышав это, все насторожились. Но не успела Нэнси сказать и слова, как мистер Ситон снова взорвался:
— Ограбить?! Да что за чепуха! Я не желаю больше этого слышать!
— Уоррен тебя шантажирует, отец! Неужели ты не понимаешь этого?
— Называй это, как тебе заблагорассудится, но для меня это шанс, который я не хочу пропустить.
— Минутку, минутку, — вмешалась Нэнси. — Что тут, собственно, происходит?
— Ничего особенного, Нэнси, — ответил мистер Ситон. — Все очень просто: после того, как я заплачу за «Грезы Даниэль» выкуп, я покупаю картину у Уоррена. Он наконец согласился!
— Стойте, мне надо разобраться, — сказала Нэнси. — Вы собираетесь внести выкуп за картину в размере одного миллиона долларов, так? А затем, когда Тайлер получит назад свою картину, вы собираетесь у него ее купить. Так?
— Все правильно.
— Правильно! Все неправильно! — закричал Брайен. — Как ты не понимаешь, отец? Ты же заплатишь за картину дважды! А ведешь себя так, как будто получаешь от сделки очень большую прибыль!
— А ведь он прав, мистер Ситон, — сказала Нэнси.
— Я уже изложил вам свои соображения, — произнес Бартоломью Ситон. — И от дальнейших разговоров на эту тему отказываюсь.
— Мистер Ситон, — сказала Нэнси, — на вашем месте я бы не очень спешила.
Ситон ответил ей вежливо, но твердо:
— Нэнси, прошу вас, не вмешивайтесь во что не надо. Есть вещи, которые вас не касаются.
— У меня еще нет прямых доказательств, но я предполагаю, что вас опутывают.
— А это мы посмотрим, — сказал мистер Ситон и быстро вышел из комнаты.
— Что ты хотела сказать? — мгновенно среагировал Брайен. — Как это — опутывают?
— Брайен, я пока не могу быть уверенной на все сто процентов, — ответила Нэнси. — Если хочешь, я выскажу тебе все, что думаю по этому поводу. Но только ты должен мне пообещать, что не наделаешь никаких глупостей.
— Хорошо, я обещаю, — сказал Брайен.
— У меня есть основания считать, — сказала Нэнси, — что Уоррен Тайлер и мистер Вестлейк состоят в заговоре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43