— Между прочим, сглупили. Но, что о том, все в прошлом, как и моя фигура.Человечек колдовал над камерой и не обращал на меня внимания.— Съемка закончена? — уточнила я.Он безразлично кивнул.— И что я должна теперь делать?Человечек пожал плечами:— Что хотите. Вы мне не нужны.— Вы мне тем более, — буркнула я.— Значит мы оба свободны, — благодушно пропищал человечек.Я обрадовалась:— Значит можно идти?— Конечно идите.— А куда?— Я вас провожу, — сказал Арнольд, неожиданно переходя на “вы”.Он взглянул на часы и, торопливо натягивая майку, порадовался:— Прекрасно, еще успеваю в главную студию. Поспешите за мной.Не будь дурой, я поспешила. Вышли мы не через ту дверь, в которую вошли с бандой верзил, а через другую. Попали в пустую комнату, судя по всему, играющую роль прихожей. Арнольд полез в шкаф, достал теплую куртку, штаны, натянул это все на себя и удивленно воззрился:— На кого вы похожи!Я оглядела себя, несуразно облепленную рабочей Фросиной блузой, и рассердилась:— В чем дело? Что вас не устраивает во мне?— Где ваше пальто? — с ядовитой усмешкой поинтересовался Арнольд.— Дома, — ответила я и задумчиво уточнила: — У подруги. Меня привезли на машине.Арнольд опять усмехнулся:— Ясно. После того, что вы вытворяли, вряд ли вас повезут обратно.— Того же мнения, — впервые согласилась с ним я.Он растроганно вздохнул и промямлил:— Ну что ж, пойдемте, раз навязались на мою бедную голову.Голова его и в самом деле была небогата по части волос, о чем я сразу ему сообщила. Арнольд грустно взглянул на меня и признался:— Как вы мне надоели.— Сорок лет прекрасно жила без вас, — с гордостью сообщила я, утаив год-другой.— Так много? — поразился Арнольд. — Я думал, вам не больше двадцати девяти.Я обиделась:— Что ж тогда антиквариатом меня обзывали?— В нашем деле двадцать девять — возраст запенсионный, — пояснил Арнольд, забегая вперед и галантно распахивая передо мной дверь.Мы вышли из дома, и я сразу поняла, почему он ядовито усмехался отсутствию моей верхней одежды: на улице был собачий холод, а мы явно находились далеко от Фроси, где-то за городом.— Что же мне делать? — спросила я, сжимаясь под порывами ледяного ветра и совсем не надеясь на свой французский костюм и рабочую блузу Фроси.— Я на автомобиле, — сжалился он. — Если хотите, могу подвезти.— Он еще спрашивает! Конечно хочу! — обрадовалась я.Арнольд на своем авто (рухляди такой не видала!) довез меня до дома Фроси и умчался, я же, ругаясь на чем свет стоит, потопала к квартире подруги. В голове рой мыслей. Что это было? Кто похитил меня? С какой целью снимали порно? Почему отпустили?А ну как творчество лысого человечка увидит кто-нибудь из читателей!Из моих читателей!Нет, внешне Арнольд вовсе не плох, лишь из вредности его я ругала — но волновало меня на тот момент нечто другое. Представить страшно: всеми уважаемая писательница, певец нравственности — Софья Мархалева и где? В грязной порнухе! Стыд и срам!Вспомнив про своих строгих читателей, я по-настоящему пришла в ужас — даже про мужа забыла. Впрочем, мой Роберт живет в науке — за формулами своими он может и не заметить, что это именно я голой скачу на экране. Если он вообще еще помнит какая я голая, если еще не забыл, что я, Софья Адамовна Мархалева, его родная жена.Нет, с Робертом все очень просто — гораздо сложней с читателем: вот кто все подмечает и уж точно помнит мое лицо. Конечно, читатель-то видит меня почаще чем муж — муж телевизор не смотрит и не слушает радио, а я загрузила собою почти все каналы и весь эфир. Как говорится, из утюга лишь не выскакиваю.“Какой кошмар, — страдала я. — Какая беда! Все пущено на самотек! Черт знает кому эти верзилы теперь лицо мое предоставят…Доверия и к лысому человечку нет у меня. Один бог знает какую он подберет мне фигуру. А ну как приделает торс Шварцнегера?Гомик есть гомик, ясно какой его вкус. Да и все эти порно звезды зачастую так бывают уродливы, будто взялись бороться с пороком: если кому чего и хотелось, так, взглянув на звезду, расхочет грешить в тот же миг.Ай-яй-яй, как все плохо!”Признаться, я не на шутку загоревала. Больше всего удручало то, что не могу самолично выбрать себе дублершу. Так, вся в печали, к подруге своей и ввалилась.Фрося была уже дома. Увидев меня, чертовка обрадовалась и бросилась целоваться.— Сонечка, милая, — твердила она, — как хорошо, что ты вернулась! Как же я волновалась!Должна сказать, что я не только переживала из-за фигуры дублерши, но и другими полезными делами была занята, пока добиралась до города из вертепа. К примеру, анализировала происходящее.В результате, пришла к выводу, что схватить собирались Фросю, а не меня. Ведь верзила ясно сказал: “Это тебе не картинки, бля, малевать, здесь настоящий нужен талант”. Следовательно, бандиты приняли меня за художницу. Да и блуза рабочая была на мне, и стояла я у картины, и схватили меня прямо в доме у Фроси…Волосы зашевелились на голове и мороз продрал кожу, когда я отчетливо поняла, что через эту ужаснейшую процедуру должна была пройти моя Фрося, чистая, юная. Ладно я, бывалая баба, как говорится, обремененная дурью и опытом. Меня трудно обидеть — если надо, кого хотите сама изнасилую, что не раз и случалось, в переносном, конечно, смысле.Да, что там греха-то таить, и в прямом смысле бывало…Но это все я, а вот Фрося…Я самовольно решила: “Нет, Фрося для порно не создана!”Давая себе страшные клятвы молчать о таинственном происшествии, как бы ни хотелось разболтать все прямо с порога, я ввалилась в квартиру подруги.Да-да, я пошла на жертву такую — решила молчать, что для русской нормальной бабы смерти подобно, и каково же было мое удивление, когда Фрося заговорила сама о моем происшествии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12