— Возможно, у Ханны есть ключ, мисс, — предположила Дора.— Да, бегите найдите ее, Дора.Однако, когда Ханна пришла, она сказала, что у нее никогда не было ключа именно от этой двери. Она даже не знала, что он существует.— Во всяком случае, я не стала бы запирать эту комнату, — сказала она. — Там ничего нет, кроме старого хлама.— Может быть, мы позовем Баркера или одного из садовников? — спросила Фанни.— Подождите минутку, мисс Фанни. Иногда мои ключи подходят к двум или трем замкам. Все шкафы с постельным бельем можно открыть одним ключом, и я бы не удивилась, если бы вот этот, от гладильной комнаты, подошел сюда.После небольшой возни, к всеобщему облегчению, ржавый замок поддался и дверь со скрипом открылась.— Боже мой, ну и темень, — сказала Фанни. — И какой затхлый воздух. Дора, бегите вниз и принесите свечи. Как здесь холодно. Ух!Длинная сумрачная комната с наклонным потолком была полна странных силуэтов. Фанни знала, что это всего только перевернутая мебель и сундуки, но ждала вместе с Ханной на пороге, пока Дора не вернулась с ветвистым подсвечником.Свечи быстро были зажжены, и колеблющийся свет сделал сборище, содержащее кресла-качалки, столы, высокий детский стульчик, деревянную колыбель, игрушечную лошадку с облезшей краской, темные картины в тяжелых рамах, и старомодные дорожные чемоданы, совершенно не страшными.— Поставьте свечи там, — велела Фанни, указывая на пыльный стол. — Бог мой, вот старая газета с сообщением о битве при Ватерлоо. Я помню, как мы читали это много лет назад, и Джордж делал меня Бонапартом, Амелию — королем Пруссии, тогда как сам он был, конечно, герцогом Веллингтоном. Пока мы сражались, мы стучали по мебели и производили ужасный шум. Вы помните, Ханна?— Да уж, мисс Фанни. Мастер Джордж никогда не был счастлив без сабли в руке. Ему следовало бы в конце концов стать генералом, если бы — ну, конечно, он пролил кровь за свою страну, и мы должны помнить об этом.— Да, Ханна. Я помню. Всегда. — Не было нужды объяснять, что это было той единственной причиной, по которой она терпела преследования Джорджа. Ханна не была слепой. Она должна к тому же знать, благодаря безотказной системе тайной связи между слугами, о том, что произошло утром.В этой темной затхлой комнате, при свете свечей, невысказанная верность Ханны показалась Фанни более успокаивающей, чем что-либо из событий этого дня.Дора тем временем открыла сундук и воскликнула, почувствовав исходящий от вещей запах:— Фу-у! Они действительно нуждаются в проветривании, мисс. Если бы вы знали, какие вещи вам нужны, я могла бы вынести их наружу и как следует встряхнуть.— Да, там есть бальное платье, я думаю, оно принадлежало леди Арабелле, в стиле Империи, из белых кружев. Там также должны быть подходящие к нему шаль, туфли и веер. Я знаю это, так как надевала его однажды на день рождения Амелии, когда мы наряжались. Я не думаю, что его с тех пор трогали. И еще я помню бархатный плащ — думаю, что он был в одном из этих сундуков…Ее вниманием теперь завладела эта одежда и старые воспоминания. Она нетерпеливо оттолкнула неподходящий чемодан, и тут же еще несколько коробок водопадом скользнули вниз. При этом обнажились два неожиданно выглядящих новыми дорожных чемодана, вполне современных но своему виду.Фанни в удивлении посмотрела на них.— Эти, должно быть, поставили сюда по ошибке. Они ни в малейшей степени не устарели. Интересно, что в них.Она положила один из них на бок и расстегнула ремни и замки. Крышка откинулась и открыла аккуратно сложенную просторную куртку с поясом, лежащую поверх беспорядочно уложенных мужских вещей.— Боже мой! — сказала Ханна. — Это, конечно, попало сюда но ошибке. Это хорошая новая одежда. Интересно, чья она, мисс.Фанни уставилась на аккуратную коричневую клетку добротного дорогого твида, завороженная ужасом. Она почти почувствовала рядом с собой качающуюся лодку, почти увидела сосредоточенный на ней взгляд этих горячих напряженных красновато-карих глаз, протянутые к ней веснушчатые руки. Она прекрасно помнила каждую деталь куртки, в которой был Хэмиш Барлоу в тот день, потому что вынуждена была тогда смотреть скорее на нее, чем на его лицо.— Но он уехал. Его вещи были отосланы! — прошептала она в отчаянии.— Чьи вещи, мисс?— Мистера Барлоу. Этого джентльмена — из Китая. — Она не могла заставить себя прикоснуться к куртке. Она только смотрела на нее со смешанной с ужасом неприязнью.Ханна уловила ее чувство беспричинного ужаса.— Но он действительно уехал. Его вещи были упакованы. Хозяин приказал.— Он не мог уехать в Лондон в своем вечернем фраке!— Тогда кто же принес чемоданы сюда, наверх? В комнату, которая простояла запертой Бог знает сколько времени.— Почему он не послал за ними? И… что он носил все это время?Дора, ничего не сказавшая, только смотревшая безумными глазами, вдруг воскликнула:— Однажды ночью я слышала крыс. Вы не помните, Ханна?— Да, — сказала Ханна насмешливо. — А еще вы думали, что слышали павлина! В темноте, задолго до утра.— Павлин! — прошептала Дора. — Вопли! — и она зажала рукой свой рот. 23 — Что вы собираетесь делать, мисс Фанни? — наконец спросила Ханна.— Я не знаю. — (Нолли все время говорила, что Чинг Мей оставила свои туфли. Но, по сравнению с этим, мистер Барлоу ушел практически голым. Он ушел куда-то в мир в вечернем фраке, который, как бы ни был он расстроен или даже пьян, необходимо было заменить утром, когда он вернулся к своей нормальной жизни.)— Мне придется все рассказать дяде, — добавила она. — Я не хотела бы, чтобы кто-нибудь заходил сюда. Чтобы дверь так и оставалась закрытой. — Ее глаза снова встретились с испуганными глазами двух служанок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91