Джек прикоснулся поцелуем к ее губам.— Я люблю тебя, Джек.Какое-то время он колебался, наконец, не в силах больше сдерживаться, чуть слышно прошептал: — Я тоже люблю тебя.
Дыхание Пьюрити было легким и прерывистым, когда Касс разделся и скользнул под одеяло рядом с ней. Она даже не пошевелилась. Черты ее лица во сне были озарены только слабым светом, струившимся в окно.Касс наслаждался ее красотой.Затем в нем с новой силой вспыхнула ревность. Да, если бы его соперник стал настаивать, дело могло бы кончиться кровопролитием.Касс нахмурился. Он не хотел причинять Пьюрити лишние страдания. Ей и так придется тяжело, когда в конце концов она будет вынуждена признать правду.Однако сейчас Пьюрити находилась в безопасности рядом с ним. Он коснулся ее губ, и боль исчезла, прильнул к ней поцелуем, и желание пробудилось в нем с новой силой.Она пошевелилась…Знакомое тепло охватило ее. Она почувствовала столь памятное ей прикосновение на своих губах. Ощущение: было невыразимо приятным, радость — всепоглощающей.Пьюрити повернулась и потянулась, прижимаясь к нему плотнее. Губы ее приоткрылись, словно в немом призыве…Приоткрыв глаза, она встретила взгляд Касса. Она вернулась к действительности и тут же почувствовала боль. Пьюрити отстранилась от него, мысленно укоряя себя за сожаление, которое при этом испытала.— Что ты здесь делаешь, Касс? — произнесла она, бросив взгляд на дверь комнаты. — Как сюда попал?Выражение его лица оставалось непроницаемым.— Тебе пора было бы знать, что даже запертая дверь не может меня остановить.Пьюрити вздохнула, пытаясь побороть нараставшее волнение. Перед ней был человек, которого она любила, и они вместе могли бы наслаждаться близостью в уединении спальни, которая словно скрывала их от всего мира. Однако через несколько часов им придется окунуться в жестокую действительность. С восходом солнца повседневные заботы отразятся на лицах людей, которые ей доверяли и ожидали от нее ответного доверия, а в этих зеленых глазах, которые сейчас полны страсти, загорится огонь еще не удовлетворенной жажды мести.Боль усилилась, охватив все ее существо.— Я хочу, чтобы ты ушел, Касс.— Ты не можешь говорить это всерьез.Усилием воли Пьюрити придала своему тону холодность.— Нет, могу. — Она едва сдерживала дрожь. — Теперь мы вернулись домой, и все изменилось. С нашей стороны это было ошибкой…— Ошибкой?— Ты появился здесь, а потом все произошло так быстро, что у меня не хватило времени на раздумья. Я была в замешательстве. Даже не помню, что заставило меня рассказать тебе о своих сестрах, и ты поверил мне, как не верил никто, помог, чего никто другой не сделал, стал моим проводником, защитником, другом, когда я совсем было пала духом. Мною овладел страх, и я отдалась на твою милость. Мне хотелось, чтобы ты держал меня в своих объятиях, передал мне часть своей силы, заставил поверить в то, в чем все остальные сомневались, разогнал страх, нараставший во мне с каждым днем пути. И ты это сделал, Касс. Ты придал мне сил и укрепил мою волю. У меня нет слов, чтобы выразить тебе свою благодарность.Пьюрити судорожно вздохнула.— Но теперь мы снова дома… — Она сделала паузу, почувствовав новый прилив боли. — Я не могу встать на твою сторону против моих людей, Касс, поверить в то, что Бак, Пит, Нэш, Бэрд или кто-либо еще из наших парней виновен в гибели твоего брата. Они этого не заслуживают.Пьюрити ощущала биение сердца Касса у своей щеки. Она заметила, как изменилось выражение его лица. В течение некоторого времени он молчал, однако она была совершенно застигнута врасплох, когда он прошептал:— Ты как-то призналась, что любишь меня.Слова Касса терзали ей душу.— Ты говорила это искренне?Волнение переполняло Пьюрити, встав комком в горле, не дав ей возможности что-либо произнести.— Ответь мне!— Да, я была искренна с тобой.— Разве твои чувства ко мне переменились?— Здесь и сейчас? — отозвалась она прерывистым шепотом. — Нет. Между нами больше нет никакой ненависти, никаких раздоров. Но все это кажется таким нереальным… Не важно, хорошо это или плохо…— Неправда. — Касс прикоснулся губами к ее лицу. — Отвечать на мои поцелуи хорошо, Пьюрити. — Он погладил ее по щеке. — Чувствовать мое прикосновение — тоже. — Он привлек ее к себе. — Наслаждаться красотой друг друга, когда наши тела соединяются, непредосудительно.Их губы встретились, после чего он прошептал:— Держать тебя в своих объятиях, зная, что, кроме нас, в мире больше никого нет, никогда не может быть дурно.— Нет…— Смотри на меня, Пьюрити, и слушай. — Его взгляд будто проникал ей в душу. — Твое дыхание — мое дыхание. Твое сердце — мое сердце. Теперь мы одно существо, Пьюрити.— Но завтра…— Завтра наступит еще не скоро.Голос Касса замер в темноте. Слова его эхом отдавались в ее сознании. Это была возвышенная мелодия любви, которую она не смогла заглушить, когда их губы соединились.Его поцелуи смутили ее, а прикосновение разожгло пламя.Она вздохнула, и он воспринял этот вздох всем своим существом, попыталась заговорить, и он заставил ее умолкнуть.Пьюрити собиралась сказать ему, что больше всего ей хотелось бы, чтобы завтра никогда не наступило, но их тела слились воедино и все слова вдруг показались лишними.
Ночная тьма окутала все вокруг. Наступившая тишина предвещала грозу. Внезапно резкий шепот нарушил безмолвие:— Говорю тебе, он знает!— Не может быть.— Я вижу это по его глазам!— А чем он докажет?— Он не успокоится, пока не выяснит, кто это сделал!Ответа не последовало.— Мы и так уже ждали слишком долго.Слова повисли в воздухе.— Ты хотя бы слышал, что я тебе сказал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92