– Это безрассудный способ путешествовать.
– Это лучший способ, пока стоит хорошая погода. Это и самый быстрый способ.
– Я говорю именно об этом.
– Нам нужна скорость. Мы хотим опередить Миранду. Ну а почему ты закутана, как плакальщица?
– Для того чтобы меня не узнали. Не увидели меня с тобой.
– Ты уже можешь поднять вуаль. Мы проезжаем через сады, и поблизости не видно ни одного экипажа. Я не думаю, чтобы здесь гулял хоть кто-нибудь из светского общества.
Крессида одной рукой подняла вуаль. Вторую она не была готова снять с поручня. Нормальный обзор дороги успокоил ее, а уверенность Триса успокоила ее еще больше.
Крессида заставила себя отпустить поручень и сразу стала слегка раскачиваться вместе с экипажем. Дорога была довольно гладкой – за счет дорожных сборов ее поддерживали в хорошем состоянии. Хотя они и проносились стремительно мимо пешеходов и людей, едущих верхом на ослах и коренастых лошадках, ее все-таки не подбрасывало в воздух в этом легком экипаже. Вдруг Трис сказал:
– Впереди карета. Почтовая или пассажирская, едет навстречу.
Крессида опустила вуаль, и через несколько секунд карета проехала и в вихре пыли покатила дальше в Лондон.
– Лучше ехать так, чем снаружи кареты, – сказал он.
– Не сомневаюсь.
Она всегда думала, что путешествовать снаружи должно быть неудобно и опасно. Мисс Мэндевилл из Мэтлока никогда не должна была задумываться об этом, ей не пристало ездить снаружи. Однако если она не добудет драгоценности, ей, возможно, придется возвращаться таким образом.
Ей хотелось закричать от ужаса и отчаяния. Но она считала, что лучше действовать. Они добудут драгоценности, и это решит большую часть ее проблем. Ее родители смогут жить достойной жизнью.
Вероятно, ей не придется путешествовать больше с Трисом Трегеллоусом – но это уже старая рана.
– Какой у нас план? Куда мы едем?
– В Хэтфилд, где жил некий Жан-Мари Бурро, прежде чем он был арестован как Ле Корбо.
– Но неужели он все еще будет там?
– Раз его невиновность была доказана, то, я надеюсь, он останется там. Там у него жилье, и он много работает.
– Работает?
– Он пишет портреты пастелью, и неплохо.
Это показалось Крессиде необычным.
– Художник? Ты уверен, что он и есть Ле Корбо?
– Мастерство художника еще не гарантия добродетели.
Впереди дорогу преградила застава, и Трис притормозил, чтобы бросить монету сборщику подати. Вскоре им уже открывали широкие ворота. Через пару секунд скорость снова прижала Крессиду к спинке сиденья, а все внимание Триса было обращено на дорогу.
– Значит, он в Хэтфилде. – Она решила думать об этом, а не о скорости. – И статуэтка у него. Ты ведь говорил, что там у него жилье?
– Но теперь он знает, что его убежище обнаружено. Я приказал проверить это место еще до того, как мы уехали из «Ночной охоты». Он забрал все ценные вещи.
– Если статуэтка все еще у него, то, возможно, она с ним в Хэтфилде.
– Надеюсь. Если у него появился новый тайник, то я заставлю его открыть, где он.
– А как ты собираешься сделать это? Он ведь может заподозрить, что это для тебя важно?
Он быстро взглянул на нее.
– Я найду способ. Неужели ты думаешь, что я забуду об осторожности?
– Нет, конечно, нет! У тебя холодная голова. Я просто беспокоюсь.
– Поверь мне, Крессида. Это последний акт пьесы. Скоро мы добудем твои драгоценности.
Последний акт. Она не могла сказать, что он приукрашивает истину, это точно.
– Как мы сможем забрать у него статуэтку, чтобы он не узнал о ее истинной ценности? – Через секунду она ответила сама: – Возможно, этим должна заняться я. Не думаю, что он захочет угодить тебе.
– Я готов выбить из него эту вещицу, но чем меньше шума, тем лучше.
Они притормозили, проезжая через местечко под названием Финчли. Губы Триса дрогнули.
– У тебя, как я помню, есть более мирный план? – Он вспомнил о ее намерении выкрасть статуэтку. – Меня все еще привлекает грабеж.
– Если только нас не поймают.
– Я – герцог.
– Это не защитит тебя от ответственности за уголовное дело.
– Но мой титул уменьшает вероятность ареста. Несправедливо, я знаю, но должны же быть хоть какие-то преимущества. Кстати, Ле Корбо живет в гостинице «Раковина моллюска». Мы можем снять там комнаты и заняться делом.
Она отметила одно слово – «комнаты».
– Комнаты?
– Комнаты. – Он притормозил лошадей и посмотрел на нее. – Мы не можем сделать вид, что женаты, Крессида, даже если скроем имена. Слишком большой риск, что мы встретим кого-то, кто знает меня. В любом случае твой костюм и шляпка свидетельствуют о небольшом достатке. Хороший же я муж, если сам одет в дорогую одежду и имею такой экипаж, а моя жена носит одежду служанки.
– Я думала, что эта одежда зато не вызовет подозрений, – проворчала Крессида и не сказала ему, что это ее повседневная одежда. Она могла даже возразить, что эти вещи сделаны из прочной ткани, они практичны и хорошо сшиты, но какой смысл в этом разговоре?
– О чем думаешь?
Крессида вернулась к реальности.
– Я все время думаю об одном, что вылечу из этого нелепого экипажа.
– Я замедлил ход.
– Мы все еще едем слишком быстро.
– Будь смелой. Ты беспокоишься о сегодняшней ночи? Ты можешь довериться мне.
– Возможно, – сказала она. – Но нам нужно прибыть на место поодиночке.
– Почему?
– Потому что так никто не заподозрит связи между нами, и это даст нам свободу действий. – Пока он не успел возразить, она добавила: – На следующей станции я могу сесть в карету, которая направляется в Хэтфилд. Кажется, они ходят довольно часто.
– Это невозможно! Тебе, может быть, придется ехать снаружи.
– Если я не добьюсь успеха в этом деле, то мне придется ездить снаружи всю оставшуюся жизнь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98