— Они уже сказали все, что я хотел сказать. Мы ни в чем не виноваты!Мерседес не ожидала услышать так много протестов и уверений в невиновности. Она подозревала, что они решили все отрицать.— Что вы об этом думаете, капитан Торн?— Они виноваты, но дали слово молчать. Придется прибегнуть к пыткам.Хлоя выпрямилась.— К пыткам? Что он под этим подразумевает?Сильвия сурово посмотрела на близнецов:— Что вы там натворили?— Но мы ничего не делали! — сказал Бриттон.— Ничего, — подтвердил Брендан. — Это, наверное, вы с Хлоей.Колин постучал ложечкой о стакан для сока, чтобы утихомирить галерку.— Сегодня ночью кто-то запер нас с Мерседес в северной башне, — сообщил он. — Я уже второй раз попадаю в такую переделку. Вы же понимаете, почему я отношусь с недоверием к вашему возмущению.Четыре пары недоумевающих глаз обратились в сторону Колина.— Они невиновны! — провозгласил Колин. Мерседес с любопытством посмотрела на него:— А как насчет пыток?— Что-то я передумал.Мерседес чувствовала тяжесть этих четырех взглядов, направленных на нее.— Ну что ж, очень хорошо! — сказала она. Все облегченно вздохнули.— И все-таки вы меня не до конца убедили, — добавила она, многозначительно разглядывая каждого из них. — Ведь я имею с вами дело подольше, чем капитан.Мерседес немного смутило, что никто из них при этом не заволновался и не опустил глаз.Ей удалось поговорить с Колином наедине далеко не сразу. Утро ушло на то, чтобы обсудить с Хлоей сроки ее предстоящей свадьбы. Важность соблюдения траура перевешивало все их истинные переживания и чувства. Второй завтрак Мерседес провела в обществе Сильвии, которая, как она стала замечать, последние несколько недель стала что-то замыкаться в себе. И тут не понадобилось особой проницательности, чтобы заглянуть в сердце юной особы и понять, что она сохнет по Обри Джонсу. Мерседес не стала втолковывать Сильвии, что Обри — по существу, совершенно незнакомый человек, не имеющий в Англии никаких корней. Она просто выслушала ее, не высказывая никакого мнения, и Сильвия заметно взбодрилась после их разговора.Во второй половине дня она занималась с близнецами математикой и географией. Потом нужно было просмотреть счета и поговорить с арендаторами. И уже на обратном пути из деревни к дому она увидела Колина, идущего к лесу . с удочками на плече. Она тут же сошла с тропинки и тихонько, стараясь остаться незамеченной, последовала за ним.Она догнала его, когда он уже входил в воду. Мерседес стояла на берегу и смотрела, как Колин забрасывает удочку. Леска взвивалась над ним, поблескивая на солнце, упругой плавной линией, пока, подхваченная водой, не натягивалась как струна, и тогда Колин с трудом удерживал деревянное удилище. Он стоял босиком посреди искрящейся, бурлящей воды, закатав по колена брюки. Мокрые икры поблескивали на солнце. Его пиджак, ботинки и носки лежали на берегу, но жилетка оставалась на нем. Серебряные нити, вплетенные в серо-голубую ткань, казались такими же живыми, как и вода, обтекающая его щиколотки.Его волосы отражали солнце, как золотой шлем, когда он, наклонив голову, следил за леской. Глаза щурились от алмазного блеска воды. Уголки губ приподнимались в едва заметной улыбке.Она позвала его, и он обернулся. Улыбка мгновенно расцвела на его лице.— Я думал о тебе, — сказал он.Она почувствовала, как в груди разлилось тепло. Сев на берегу, она сняла туфли и чулки и поболтала ногами, охлаждая их в фонтане брызг, висящих над водой.— А что ты думал обо мне? Расскажешь? — спросила она, помолчав.— Нет, — сказал он, оглянувшись на нее через плечо. Потом снова забросил удочку. — Скорей всего нет.Она была не против, что у него есть свои секреты. Мерседес откинулась назад, опираясь на локти.— Тогда, может быть, ты расскажешь, что думаешь о моих братьях и сестрах?— Я думаю, что не они нас запирали. Мерседес.— Просто не знаю, на кого еще можно подумать. Я сегодня с ними целый день. Они ведь не как ты, Колин. Они просто не способны долго хранить секреты.— Значит, ты и не пыталась добиться от них правды.— Да, я не ставила себе такой цели, но мне кажется, что кто-нибудь из них обязательно бы проговорился. — Она покачала головой, все еще удивляясь их молчанию. — Ничего. Ни единого слова. Боюсь, мне придется с тобой согласиться.— Чего тут бояться? — сухо заметил он.— Ты знаешь, что я имею в виду.Колин смотал леску и вышел на берег. Бросив удочку в траву, он сел рядом с Мерседес. Она выглядела восхитительно расслабленной, как тоненькая тростинка, которую беспечно колышет ветерок и нежит солнце. Он наклонился и поцеловал ее.Губы ее были горячие и влажные. Она ответила нежно, без торопливости и без вызова. Это было медленное, томное исследование, оценка на вкус и на ощупь, узнавание уже знакомого и еще не изведанного. Она обрисовала кончиком языка его верхнюю губу, поцеловала в уголок рта.Колин положил руку ей на грудь. Чувствовалось, как под тонкой тканью платья набухает и твердеет ее плоть. Она чуть выгнулась, помогая наполниться чаше его ладони. Его губы прикоснулись к чувствительной коже у нее за ухом. Она подняла подбородок, открывая ласкам длинную, стройную шею. Он поцеловал ее разрумянившуюся щеку и пульсирующую жилку под скулой.Запах влажной травы смешался с ароматом ее волос. И локти больше не держали ее, когда она томно вытянулась под его телом. Она обвила руками его шею, и тень от его головы охладила ее разгоряченное лицо.— Я знал, что ты думала об этом прошлой ночью, — прошептал он ей губы в губы. Она безмятежно улыбнулась.— Я знаю, что ты знал. — Глаза ее заискрились от безмолвного смеха. — Но ведь тебе так понравилось смотреть на звезды, правда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142