Если деньга не привлекают Тальберта, чем его заинтересовать? Даже попытка предложить себя потерпела бы неудачу, с горьким сарказмом подумала Мег. Ведь ему нравятся эти хрупкие куколки с волосами цвета воронова крыла.Слишком много мрачных мыслей, чтобы не испортить только-только исправившееся настроение.Каблуки ее сапог для верховой езды отстучали стаккато по зеленому с белыми прожилками мрамору холла. Мег стянула перчатки и передала их подошедшему дворецкому.– Мисс Меган, мистер Маклаури ждет вас в своем кабинете.– Спасибо, Роберт, – ответила она. Мег прекрасно знала, о чем хочет спросить ее дорогой отец, но он, как всегда, опоздал.Постучав в дверь, она услышала, как отец своим глубоким басом пригласил ее войти.– Здравствуй, папа. Ты сегодня рано.Он вышел из-за стола, окруженного книжными полками; на его широкой ладони лежала раскрытая книга. Стол по краям был завален кипами газет и толстыми гроссбухами. В свете развешанных по стенам газовых рожков засверкали серебряные нити в его темно-каштановых волосах, густых усах и бакенбардах, до половины закрывавших щеки. Голубые глаза внимательно смотрели на дочь.– Кое-какие дела, девочка, потребовали моего внимания, – по-шотландски картавя, ответил он.– Разумеется.– Как идет подготовка к завтрашней вечеринке?– Обычно, – ответила Мег без особого энтузиазма.– Все приняли приглашение? – В его тоне слышалась явная заинтересованность. Движением пальцев он с шумом захлопнул книгу.– Будут все свои и еще несколько новых гостей. Мне не понятно, зачем ты их включил в список?– Никого не хотелось обидеть, – пояснил Дуглас Маклаури, словно был образцом гостеприимного хозяина.Но Мег не проведешь. Новые приглашенные были потенциальными клиентами банка.– Я думала, что в этот раз ты примешь участие в приготовлениях, – сказала она. Взяв со стола мраморное пресс-папье и перекладывая его с руки на руку, она сделала вид, что целиком поглощена своим занятием. – Может быть, хоть часть дня ты проведешь завтра дома?Он взглянул на нее с удивлением и уклончиво ответил:– Ты ведь знаешь, что от меня в таких делах мало проку. – Обойдя вокруг стола, он осторожно взял с ее ладони кусок полированного мрамора. Возможно, он боялся, что пресс-папье в конце концов приземлится на лужайке перед домом, пущенное в оконное стекло, как поступила дочь с аналогичным предметом, когда ей было девятнадцать. Правда, сейчас у Мег было другое настроение, чтобы таким образом показывать свой крутой нрав. – Но к самому началу вечеринки я успею, – пообещал он, кладя пресс-папье на стол.– Ведь это мой день рождения. – Она умоляюще подняла глаза на отца. – Я думала…– Эй! – прервал он ее бодрым восклицанием. – Моей единственной дочери исполняется двадцать семь, а она все еще самая красивая девушка в Сан-Франциско.Мег знала, что не в силах противостоять его лести. Однако сейчас она поклялась себе, что так легко не сдастся. Подбоченившись, она заговорила с шотландским акцентом, от которого отец долгие годы пытался ее отучить:– Эгей! Я г-гада, что ты об этом помнишь. Могу я спгосить тебя, что ты собиг-г-аешься подаг-г-ить своей доченьке на день г-г-ождения? И не говог-ги, что забыл о подайке, милый папочка.Его лицо стало серым.– Конечно, я не забыл. Твоя модистка получила карт-бланш на любой наряд, который только твое сердце пожелает.– Но, па! Мне не нужны новые платья. Мой шкаф и так ломится от них.Дуглас стукнул кулаком по столу, но Мег осталась совершенно невозмутимой.– Следи лучше за тем, как говоришь! Леди не должна быть такой вульгарной. Как бы огорчилась твоя покойная мамочка, если бы услышала, как ты копируешь мой акцент. Ты наполовину американка и не должна говорить, словно шотландские горцы, только вчера эмигрировавшие в Штаты.При упоминании о матери желание позлить отца тут же пропало, оставив в сердце Мег щемящую пустоту.– Я уверена, мамочка сказала бы, что подарок должен идти от сердца, – тихо сказала она. – Ты покупаешь мне на день рождения наряды вот уже двенадцать лет подряд после ее смерти. Это совсем не то, папа.– Ах, Мегги! – воскликнул Дуглас. Взяв ее за плечи, он мягко привлек девушку к себе и поцеловал в лоб. Его усы и бакенбарды кололись. Потом он вдруг сделал то, чего не делал давным-давно: по-медвежьи обхватил ее и поднял на руки. Ошеломленная, Мег пыталась, отбиваться. – Будь милосердна, дочка. Ты же знаешь, что я не умею делать подарки.Охватившая было ее радость тут же исчезла как дым. Она была бы счастлива получить из его рук любую безделушку, только бы знать, что он понимает ее, чувствует, как она любит музыку, искусство. А еще лучше – отменил бы этот званый вечер и провел с ней весь завтрашний день. Отец и дочь – они могли бы устроить пикник или прогуляться на лошадях по побережью. Даже президенту Национального банка Комсток необходим хотя бы день отдыха.Но слишком заманчивая перспектива соединить развлечение с деловыми интересами не даст ему дня полной свободы.– Я надеялась на что-то необычное, – вздохнула Мег. – Глупо, конечно…– Все что хочешь, доченька. Только скажи. Клянусь, я исполню любое твое желание. Ты же знаешь, что видеть тебя несчастной выше моих сил. Ну, простила?– Разумеется, простила. – Она произнесла это без всякого выражения.Он поставил ее на ноги, и огорченное выражение на его лице сменилось обаятельной улыбкой. Его черты словно освободились от печати лет, а голубые глаза засветились почти детской радостью.– Пойдем, я покажу тебе последние экспонаты моей коллекции. Думаю, ты будешь довольна.Только что Мег собиралась где-нибудь, в уголке погоревать над своей участью, но жалость к себе тут же уступила место интересу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104