– Прекратите! – Финни бросилась к нему.
Но Мэтью, оттолкнув ее, продолжал расправляться с картинами. Треск рвущихся полотен и ломающихся рам гулко разносился под высокими сводами потолка.
– Господи, что вы делаете?!
Готорн вне себя продолжал срывать картины, на лбу у него выступил пот. Он споткнулся, упал, снова вскочил и взялся за очередную картину. Остановился он, лишь когда все полотна и сломанные рамы валялись на полу.
Он повернулся к Финни и посмотрел на нее словно безумный: пусть только попробует хоть слово сказать!
Прерывисто дыша, Мэтью в изнеможении прислонился к мраморной колонне.
Они настороженно смотрели друг на друга.
– Зачем? – прошептала она. – Зачем вы это сделали?
Мэтью пренебрежительно пожал плечами:
– Не полотна я уничтожал, милая, а самого себя.
– Неправда!
Его высокомерие улетучилось.
– Перестаньте вести себя как дикарь. – У нее было такое чувство, будто ее со всех сторон подстерегают опасности. Как в Африке. – Я видела вас совсем другим. Вы прекрасный человек.
Мэтью расхохотался, и от его хохота у Финни по спине побежали мурашки.
– Прекрасный человек? Вы совершенно меня не знаете.
Он стал медленно приближаться к ней.
– Что вам угодно, мистер Готорн? – спросила Финни, почувствовав, как кровь забурлила в жилах.
– Собираюсь показать вам, какой я прекрасный малый.
– Ваш взгляд мне не нравится.
– Неудивительно.
– Мэтью, – произнесла Финни, загородившись рукой.
– Да?
– Не делайте глупостей, ведь потом пожалеете!
Он не отрываясь смотрел на нее. Финни стало не по себе от его взгляда. Она хотела убежать, но было слишком поздно. Он схватил ее за руку и крепко держал.
За окном чирикали воробьи, перелетая с одного заснеженного куста на другой, словно играли в какую-то свою игру.
– Не надо! – взмолилась девушка.
Он буквально впился губами в ее губы, как бы наказывая ее за строптивость, и не отпускал, пока она не обмякла в его объятиях. Она трепетала, но не от желания.
Наконец Мэтью отпрянул от нее и заглянул ей в глаза. Он не шевелился, казалось, не дышал. Их взгляды встретились, и они словно завороженные смотрели друг на друга. Финни даже заметила темные крапинки у него в глазах, оттенявшие голубизну зрачков. Она вырвалась из его объятий.
– Себе, пожалуй, вы сумеете доказать, что вы превратились в чудовище, – прошептала Финни, – а вот меня вам вряд ли удастся в этом убедить.
Готорн нахмурился. Финни догадалась о его намерениях и отошла на безопасное расстояние.
– Вы не чудовище, – промолвила она. – Все дело в ваших отношениях с отцом, такое иногда бывает между матерью и дочерью, только тут все наоборот. Мать сыновья обычно боготворят, а отцу стараются угодить, из кожи вон лезут.
Он по-прежнему не двигался.
– Вы, вероятно, потому и злитесь, – продолжала Финни, – набрасываетесь на окружающих. – Ее глаза, вспыхнув, погасли. – Нестер тоже всегда зол. Видимо, по той же причине. Брат ведь тоже был лишен отцовской любви, чего не скажешь о мистере Аптоне, поэтому он такой добрый.
Мэтью оцепенел:
– Джеффри Аптон?
– Да, господин, который сидел рядом со мной за обедом.
– Я знаю, о ком вы говорите.
Зеленые глаза Финни заволокло дымкой.
– Он мил и красив.
– Я, пожалуй, не назвал бы его милым и уж тем более красивым. Старик, годящийся вам в отцы.
Она нахмурилась:
– Вовсе нет. Он зрел, но не стар. И очень добр.
Мэтью прищурился:
– Вам-то что за дело, добрый он или недобрый?
Финни вдруг вспомнила, что находится в заваленном изорванными полотнами парадном особняка Мэтью Готорна.
– Да так, – ушла она от ответа.
– Надеетесь, что он попросит вашей руки? – спросил Готорн, пристально глядя на нее. – Кому эта мысль взбрела в голову? Вам? Аптону? Или вашей матушке?
Финни отвернулась.
– Решили устроить мне допрос?
Размашистым шагом он решительно подошел к ней, схватил за руку и привлек к себе.
– Джеффри обнимает вас? – хриплым шепотом спросил он. – И поэтому вы хотите выйти за него?
Тщетно пыталась Финни вырвать руку из его ладони. Он еще сильнее сжал ее и провел пальцами по ее щеке.
– Он тоже так ласкает вас?
– Прекратите, Мэтью!
– Почему же? – спросил он, обдав ее горячим дыханием.
У нее захватило дух, когда он нежно коснулся губами ее волос.
– А он целует ваши волосы, Финн?
– Не называйте меня так.
– Как? – Он дотронулся до ее шеи.
– Вы знаете. Не называйте меня «Финн».
– Раньше вы не возражали.
– А сейчас не хочу.
В этот момент его пальцы запутались в ее волосах. И он прильнул к ней.
Их губы слились, и она застонала. Поцелуй был долгим и исполненным трепетного сладострастия.
Мэтью коснулся ее груди, пощекотал пальцем нежный сосок. Финни вся напряглась. Она попыталась отстраниться, но Мэтью прижал ее к стене.
– Не бойтесь, я не причиню вам зла, – тихо произнес он.
Так случалось всякий раз, когда он прикасался к ней и она искала у него нежного убежища. Неожиданно он стиснул ладонями ее ягодицы и прижал девушку к своей возбужденной плоти.
– Мэтью! – с беспокойством воскликнула она.
Застонав, он поднял голову, и Финни поняла, что он не потерял над собой контроль. Он нежно провел пальцем по ее нижней губе, и Финни затрепетала от желания.
– Боже, с тобой я забываю обо всем на свете! Я хочу тебя, Финн! Позволь мне прикоснуться к тебе!
Эти слова Финни запомнила на всю жизнь. Он произнес их в ту ночь, в джунглях. И вот они снова прозвучали из его уст.
– Да, Финн, позволь мне прикоснуться к тебе!
Она заплакала и стала его отталкивать.
Готорн замер и отступил. Но ее пальцы впились в его тонкую льняную рубашку.
И он снова прильнул губами к ее губам, сжал ее ягодицы, приподнял ее и медленно привлек к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72