Дэвид кивнул:
– Место в дилижансе.
Хозяин гостиницы поклонился:
– Я позабочусь об этом.
Дэвид потянулся за кошельком.
– Будьте любезны, проследите, чтобы погрузили мой багаж. А за лошадьми я пришлю человека через пару дней. Пусть о них позаботятся.
Мужчина взял деньги, которые щедро отсчитал Дэвид, поклонился и поспешил прочь.
Дэвид глубоко вздохнул, расправил плечи и постарался успокоиться. Вообще-то он не возражал бы против задержки. Бар, может, девушка за стойкой или две утешили бы его. Он привык расслабляться в пабах и гостиницах, и искушение сделать это было велико.
Но он дал слово. Было бы неприятно нарушить его по прошествии всего шести часов.
Дэвид отвернулся от бара, выбираясь через низкую дверь на полуденное солнце. Конюхи меняли лошадей, пока слуги сбрасывали чемоданы и сумки с крыши экипажа и охраняли те, которые уже были внизу. Пассажиры, разгоряченные и запыленные, проходили мимо Дэвида: кто в бар, желая выпить чего-нибудь, кто в тень, чтобы размяться. Дэвид смотрел на дилижанс со смирением. Вместо того, чтобы одному катиться в удобном, мягко покачивающемся фаэтоне, он будет сидеть в тесноте еще с полудюжиной людей, покрытый пылью, которая поднимется от копыт шестерки лошадей, раскачиваясь из стороны в сторону при каждом толчке тяжелого экипажа. Он подсчитал время, которое займет дорога до Лондона, и удовлетворенно кивнул. Чтобы быть ответственным, приходилось терпеть лишения.
Он остановил пробегавшего мальчика и дал ему мелочь, чтобы тот принес ему кружку пива. Уж лучше выпить пива здесь, подальше от соблазна, вытянуть ноги, пока есть возможность. Ведь в дилижансе его сдавят со всех сторон. Мальчик принес пиво, Дэвид взял его и отошел в тень, чтобы рассмотреть пассажиров.
На маленьком чемоданчике сидела вдова, вся в черном, капор прятал ее лицо. Высокий мужчина, быстро достав свои сверкающие карманные часы, отдавал распоряжения мальчикам-почтальонам или только пытался.
Супружеская чета средних лет, хорошо одетая, расположилась на траве и трапезничала, доставая из корзинки еду. Дородный господин разместился на лавочке рядом с гостиницей, позевывая и потягиваясь. Дэвид поднес кружку ко рту и подумал, что от этого господина наверняка будет нести луком или он испортит воздух газами, поэтому лучше не садиться с ним рядом.
В дилижансе было душно, пыльно и тесно, как он и предполагал. Настроение у него не улучшилось, когда супружеская чета заняла места первыми, спиной к вдове, которая шла за ними. Сжимая в руках сумочку, женщина осторожно пробиралась вперед. Мальчики-конюхи забрасывали ее чемодан наверх, и она, видимо, беспокоилась о своем багаже!. Вдова дважды останавливалась, чтобы посмотреть, все ли в порядке. На подножке опять остановилась, подобрав подол черной юбки. Женщина была маленького роста, ступенька оказалась высоковатой для нее. Дэвид шагнул вперед и предложил ей руку:
– Позвольте, я помогу вам.
Женщина с улыбкой поблагодарила его. Дэвид ни слова не расслышал. Такого лица Дэвид в жизни не видел. Это было лицо ангела: совершенной формы, кожа цвета фарфора. Глаза небесно-голубые, губы розовые, слегка припухлые, даже нос совершённой формы. Мысли благочестивые и безнравственные, одновременно приходили ему в голову. Потеряв дар речи, Дэвид мог лишь кивать. Он забрался в экипаж следом за ней и занял место напротив, не сводя с нее глаз. Как раз вовремя.
Толстяк плюхнулся рядом с Дэвидом, заняв половину сиденья. Дэвид отодвинулся, но когда последний пассажир забрался внутрь, его опять стеснили.
Вскоре дилижанс отправился в путь, Дэвид посмотрел в окно, но, к своему разочарованию, увидел только облако пыли.
– Лучше закрыть окно, сэр, – сказала пожилая дама. – Мистер Флетчер и я едем от самого Кум-Андервуда, дороги ужасно пыльные. Мы пропылились насквозь.
«А теперь тут можно задохнуться», – мрачно подумал Дэвид, опуская штору.
Мужчина рядом задвигался, поворачиваясь из стороны в сторону, и Дэвид почувствовал запах лука. Он постарался забраться чуть подальше в угол, пытаясь найти положение поудобнее, и вздрогнул, откинувшись назад, когда экипаж ударился о разбитую колею. Сиденье было слишком узкое, он чувствовал, себя как на насесте. Ноги у него были слишком длинными, и он не имел возможности их вытянуть. Ему пришлось поднять колени, чтобы не толкать женщину напротив.
Теперь у этой поездки был только один привлекательный момент. Сжатый между окном и толстяком, весь в пыли, которая летела в щель между шторкой и рамой, не имея возможности двигаться и, тем более, спать, Дэвид воспользовался случаем полюбоваться юной вдовой. Он и раньше видел хорошеньких женщин, и даже красавиц. Женщин в искусно сшитых нарядах, выставляющих напоказ свои фигурки, женщин с косметикой на лице, которая подчеркивала их преимущества и скрывала изъяны, женщин, которые пользовались цветами, драгоценностями, духами, чтобы стать еще красивее. Он не мог вспомнить ни одну, которая была бы одета так убого и выглядела так роскошно.
Может, все дело в глазах, голубых, как летнее небо? Его забавлял собственный поэтический слог. А может, это все нежный розовый цвет ее щечек, который возникал, когда она разговаривала с пожилой дамой, сидевшей рядом с ней? Когда она улыбалась, на щеках появлялись ямочки. Отвратительный капор скрывал ее волосы, но пряди, которые выбивались у висков, были светло-каштановыми. Если бы даже она искупалась в духах, Дэвид не почувствовал бы этого. Из-за соседа, от которого пахло луком.
Он согнулся еще ниже на сиденье, скользя по ней глазами. Дорожная накидка сползла, давая возможность убедиться, что фигура у нее замечательная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73