Гром, довольно редкое явление в этой местности, прогремел в ночи над крышей дома, и, оторвав взгляд от огня, Филд возвел глаза к небесам.– Надеюсь, это не значит, что ты ответил «нет»,– пробормотал он.Через некоторое время вошла Молли с подносом в руках. Филд, подняв с пола маленький столик и два стула, предложил ей сесть и сам опустился на стул напротив нее. Молли, со странно отрешенным взглядом, налила чаю сначала Филду, затем себе. Покончив с этим занятием, она достала из кармана передника бледно-голубой конверт и положила его на стол.– Я получила письмо от Рэйчел,– сообщила она, и в ее тоне слышалось благоговение.– Что она пишет? – без особого интереса спросил Филд.Молли покачала головой, и алые отблески пламени заплясали на ее лице.– Я не успела его прочесть; я только знаю, что кто-то дал его Билли, когда он искал вас.Филд отвел взгляд от аккуратного детского и почему-то кажущегося оптимистичным почерка на голубом конверте.– Она уехала, Молли,– она уехала, и все же это никак не кончится.И опять Молли устремила взгляд на что-то очень-очень далекое; голова женщины была чуть склонена набок, словно она прислушивалась к какому-то звуку, который был доступен только ее кельтскому слуху.– Да, Филд,– наконец согласилась она.– Это не кончилось.Чувствуя нарастающее беспокойство, Филд пил приготовленный Молли бодрящий чай и созерцал живописный разгром, царящий в кабинете Гриффина.«Как смешно мы, наверное, выглядим,– думал он. – Двое часовых, распивающих чаи в укрепленном блиндаже. А война еще только начинается».Высоко в небе с оглушительным грохотом столкнулись два мощных воздушных фронта. Филд слушал, устремив глаза к потолку. «Настоящая война, с пушечной пальбой», – заметил он про себя.Для Рэйчел этот день оказался не более радостным, чем утро; напротив, он был даже хуже. Витрины магазина сплошной пеленой застилал дождь, и внутри атмосфера была весьма мрачной.Незадолго до закрытия магазина в дверь ворвалась миссис Тернбулл. Ее лицо являло собой картину безграничного негодования, объемистые поплиновые юбки, мокрые от дождя и забрызганные по подолу грязью, возмущенно развевались. Маленькие темные глазки бусинками поблескивали на полном лице; она метнула полный подозрительности взгляд в сторону Рэйчел и вплыла в заднюю комнату, где ее муж подсчитывал выручку.Рэйчел вздохнула. У дамы был не более довольный вид, чем часом раньше, когда она специально зашла в магазин, чтобы познакомиться с «новой продавщицей, работающей теперь вместо бедняжки Мэри».Голоса Тернбуллов в задней комнате раздавались то громче, то тише, и только одна фраза прозвучала достаточно отчетливо:– Мне безразлично, что сказал капитан,– ты всегда любил приударить за смазливыми девчонками,– но что она может смыслить в деле?И вправду, что? Рэйчел устало прикрыла глаза и уцепилась руками за край прилавка. Она не удивилась, когда мистер Тернбулл появился из-за двери, пробормотал, что, к сожалению, она больше не сможет здесь работать и заплатил ей то, что причиталось за один день.На улице пронзительный мокрый ветер пробрал Рэйчел до костей даже сквозь синий шерстяной плащ. От отчаяния у девушки защипало в горле и к глазам подступили слезы. Она бы так и не заметила стоявший поблизости экипаж, если бы из него не вышел капитан Фразьер и схватил ее за руку, когда она проходила мимо.– Что, жизнь продавщицы не такова, какой вы себе ее представляли? – неожиданно мягко спросил он, когда Рэйчел опустилась на сиденье напротив него.Она не решалась говорить – при первом же слове она непременно разразилась бы рыданиями. Вместо этого она устремила неподвижный взгляд на стеганую кожаную крышу экипажа и в который раз пожалела, что покинула Провиденс.Невозмутимый Дуглас Фразьер вложил ей в руки чистый носовой платок:– Нет ничего постыдного в слезах, Рэйчел. Говорят, они очищают душу.Девушка по-прежнему молчала. Никакие слова не были способны выразить ее отчаяние; начни она говорить, с ней бы случилась истерика.Дуглас грациозно склонился к ней своим могучим телом. Он заботливо, по-братски, обнял ее за плечи, и в его голосе зазвучала теплота, почти нежность.– Рэйчел, Рэйчел,– произнес он.– Бедная, маленькая, отважная Рэйчел. Когда же вы поймете, что у вас может быть все – все – стоит вам только протянуть руку!Все. Но не Гриффин Флетчер, в ком для нее воплощалось это широкое понятие.– Как вы ошибаетесь,– прошептала она. И тут, как она и боялась, самообладание покинуло ее. Она не сопротивлялась, когда Дуглас прижал ее голову к своему плечу, давая ей возможность выплакаться.Она была для него загадкой, эта девушка. Когда она припала к нему, так расстроенная потерей ничтожного, жалкого места в заурядном магазине, он почувствовал одновременно и злость, и нежность.Рэйчел одевалась и говорила как леди. И тем не менее она бродила в таком месте, как Скид-роуд, да еще после наступления темноты, причем одна, без сопровождения. Неужели она все-таки самая обыкновенная проститутка?Дуглас вытащил свой носовой платок из ее стиснутых кулачков и стал вытирать им потоки слез, струящиеся по ее лицу. Если даже она и была проституткой, то совершенно очаровательной – даже тогда, когда плакала.Да, уверил себя Дуглас, Рамиресу она понравится – непосредственная, легковозбудимая натура, склонность к бурным сценам и все такое. Ее фиалковые глаза и нежное соблазнительное тело будут главным козырем в этой сделке.Колеса экипажа со стуком катились по дощатой мостовой. Рыдания Рэйчел начали стихать, она уже только слабо всхлипывала и шмыгала носом. «Интересно, девственница ли она?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121