– спросила Мария, не отрывая взгляда от герцогини и не поднимаясь в экипаж. – Холод усиливается, и…– Это предложение Эдкама, – буркнула герцогиня. – Он говорит, что свежий воздух и холод должны взбодрить его и усилить сопротивляемость организма. Залезайте скорее, пока мы не замерзли до смерти.Мария забралась в карету, опустилась на сиденье рядом с Салтердоном и поставила свой чемоданчик на пол. Нащупав плед, она плотнее завернула колени герцога.– Вы дрожите, – ласково сказала она и сжала своими мерзнущими пальцами его одетые в перчатки руки.Карета, запряженная гарцующими белыми меринами арабской породы, двинулась вдоль аллеи. Кучер свистел и щелкал кнутом.– Не нужно кутать его, – сказала герцогиня. – Он не ребенок, мисс Эштон.– Но он недостаточно здоров, чтобы выдержать такой холод, ваша светлость. Ему нужно время, чтобы окрепнуть.Закутанная в норковый и лисий мех герцогиня посмотрела на Марию своими серыми, как окружающий их пейзаж, глазами и приподняла бровь.– Он герцог Салтердон, милая. И происходит из мужественного и сильного рода. Вот уже восемьдесят лет, как я в любую погоду ежедневно катаюсь верхом. То же самое делал и его дед, когда был жив.– И умер от пневмонии, – внезапно пробормотал Салтердон, чем немало удивил и Марию, и герцогиню. – И я был бы вам чрезвычайно благодарен, если бы перестали вести себя так, как будто меня здесь нет. Может быть, моя речь… немного замедленна, но я вполне способен говорить за себя сам.Взглянув на Марию, он вскинул густые темные брови. Она не поняла, означал ли этот жест гнев или насмешку. В этот момент Мария могла думать лишь о сильном волнении, охватившем ее при звуках его голоса. Она вдруг поняла, что все эти последние недели денно и нощно молила Господа, чтобы услышать эти чарующие звуки, а теперь, когда это произошло, она уезжает и больше никогда не услышит его.Она откинулась на спинку сиденья и плотнее завернулась в плащ. Глаза у нее начали слезиться, в носу хлюпало. Пальцы правой ноги – там, где протерся носок туфли – быстро стали неметь. Но все это казалось ей второстепенным по сравнению с внезапно охватившим ее желанием расплакаться. Задрожав всем телом, она крепко зажмурилась.Салтердон отвернул один край пледа и накинул ей на колени, а затем взял за руку и притянул к себе.– Ближе, – сказал он, – пока вы совсем не замерзли.– Нет, – она замотала головой, отказываясь подвинуться. – Я в полном порядке.– Ваше упрямство полезно для меня, но не для вас. Ладно, попробуем зайти с другой стороны: мне холодно, мисс Эштон. Идите ко мне под плед… тепло вашего тела согреет меня, и я не умру от пневмонии.– Хорошо, – ответила она и прикусила губу. – Если так…Мария неохотно придвинулась к Салтердону и застыла, словно аршин проглотив, пока он оборачивал плед вокруг ее бедер и талии, следя, чтобы руки девушки оказались внутри.– Так лучше? – слабо улыбнулся герцог. Она кивнула.Снегопад усиливался. Снежные вихри кружились, скрывая извилистую дорогу.Салтердон вопросительно взглянул на Марию. Ее щеки, нос и подбородок покраснели, в голубых глазах блестели слезы. А рот…Он отвел глаза и нахмурился.– Скажите, мисс Эштон, – подала голос герцогиня, – что у вас в чемодане?– Мои вещи, разумеется. Салтердон переглянулся с герцогиней. Некоторое время они ехали молча, наблюдая, как снег белым одеялом укрывает окрестности. Когда они оказались у перекрестка дорог, одна из которых вела в Хоуорт, а другая углублялась в долину, где вдали светились крошечные желтые окна в домах арендаторов, кучер направил лошадей по извилистой дороге в сторону, противоположную от Хоуорта.Мария наклонилась вперед, всматриваясь в дорогу, ведущую в Хоуорт, а затем перевела взгляд на Салтердона. На ее длинных ресницах блестели хлопы: снега. Кристаллики льда, словно бриллианты, сверкали в ее пепельных волосах. Трей ничего не сказал, а лишь подмигнул девушке и ободряюще пожал ее руку под пледом. Ее глаза расширились, губы чуть-чуть приоткрылись, маленькая ладошка раскрылась и крепко стиснула его пальцы. От ее улыбки холодный воздух, казалось, потеплел, а хмурое небо стало светлее.В этот момент он вдруг сообразил, что никогда раньше не сжимал руку женщины, чтобы просто ободрить ее. А когда кучер свистнул и направил лошадей к маленькой деревушке с белыми домиками, выстроившимися, как два ряда зубов, вдоль замерзшего озера, Салтердон понял, что они с Марией продолжают держаться за руки. * * * – Надеюсь, осмотр позволит нам лучше разобраться в его состоянии, – сказал Эдкам, идя по коридору чуть впереди Марии. Она едва поспевала за ним, держа в руках поднос с пузырьками и медицинскими инструментами. – Так вы говорите, милая, что не заметно никаких улучшений в том, что касается его способности управлять нижней половиной тела?– Нет, – ответила она.Он покачал головой и нахмурился.– Не могу понять почему. Удар по голове вполне мог привести к нарушению работы мозга, но я не вижу причины его неподвижности. Короче говоря, нет никакого физического повреждения, мешающего ему прямо сейчас встать со стула и выйти через дверь.– Он отгородился от мира в умственном и эмоциональном плане. Может, и физическом тоже?Эдкам задумался и снова покачал головой.– Возможно. Но этот человек – герцог Салтердон, милая. Наследник одного из богатейших состояний Англии. У него было все: молодость, здоровье, красота. И у него были обязательства, ведь так?Эдкам прошел дальше по коридору и исчез за дверью комнаты Салтердона. Мария следовала за ним, вспоминая как днем вышла на порог дома и обнаружила, что Салтердон сидит в карете, потупив взгляд и дрожа от холода, и от него пахнет вином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84