Джонти еще раз охватило сомнение, сможет ли она безэмоционально продеть иглу сквозь кожу Корда. Но за ней ожидающе наблюдало трое людей, поэтому, прикусив нижнюю губу, она приступила, каждый раз вздрагивая вместе с ним от боли при уколе острой иглы.
Наконец, все было сделано, и Джонти выпрямилась, вытирая рукой пот с бровей.
— Это должно помочь, — ее голос чуть-чуть дрожал, и она не отводила глаз от аккуратных швов.
— Ты прекрасно справился, Джонти, — в глазах и в голосе Джонса было восхищение. — Врач бы не смог сделать лучше. Благодаря тебе, у Корда вряд ли останется шрам, и ничто не испортит его прекрасный внешний вид.
Джонти подумала обо всех женщинах, прошедших по жизни Корда, и о тех, которые еще будут, и на мгновение пожалела, что она вернула ему способность привлекать любую женщину, которую он захочет.
Ревность ко всем женщинам вонзилась ей в сердце. «Я надеюсь, что когда-нибудь девушка затронет и твое сердце, Корд Мак Байн, и, когда это случится, я надеюсь, она не захочет иметь ничего общего с тобой».
«Довольно мечтать», — молча отругала себя Джонти и захлопнула сумочку с иглами.
— Я думаю, что ты хотела бы начать готовить ужин, — она встала и улыбнулась домохозяйке. — Позвольте мне пять минут подышать свежим воздухом, потом я с ним посижу.
— Конечно, Джонти, — поспешно согласилась Мария. — Отдохни, сколько хочешь. Тина может присмотреть за ним.
Джонс и молодой ковбой вышли вслед за Джонти, но, как будто почувствовав, что ей надо побыть одной, они ушли в летний домик.
Джонти с облегчением вздохнула, мысленно радуясь их догадливости, и, прислонившись к столбу на крыльце, слегка поежилась. Воздух с наступлением сумерек становился все прохладнее, и холод уже пробирал до костей. «Скоро листопад», — подумала Джонти безучастно, передернув плечами, и как бы пытаясь сбросить с себя нервное напряжение, от которого свело мышцы.
Джонти растирала сзади шею, когда услышала мягкие шаги человека, одетого в мокасины.
— Как он, — Лайтфут поднялся на крыльцо и остановился возле нее.
— С ним все будет в порядке, — Джонти устало улыбнулась. — Чтобы такого убить, понадобилось бы больше, чем один удар в голову.
— Его голова также непробиваема, как и сердце, а, Джонти? — осторожно подтрунил индеец.
— Почти, — согласилась Джонти, и ее ясные глаза помрачнели от боли.
— Это изменит наши планы на субботу? Мы все же поедем?
— Я не знаю, — Джонти провела тонкими пальцами по волосам. — Я чувствую себя обязанной позаботиться о нем, пока он не встанет на ноги. У Марии достаточно работы без того, чтобы еще заботиться о нем.
Лайтфут сошел с крыльца и стоял, глядя на нее.
— Отложим пока наши планы до лучших времен. Посматривай, как поправляется Мак Байн.
Джонти кивнула.
— Я не думаю, что он долго будет прикован к постели, — в ее голосе послышалось удовлетворение. — Однако некоторое время у него будет очень сильно болеть голова.
Лайтфут спрятал улыбку в уголках глаз, помахал ей рукой на прощание и скрылся в надвигающейся темноте. С глубоким вздохом Джонти повернулась и пошла назад в дом. Она с таким нетерпением ждала субботы, чтобы избавиться от Корда и той сердечной боли, которой он был причиной.
Глава 15
Солнце садилось за гору, и на долину спускались длинные тени. Джонти сидела, сгорбившись, на небольшом валуне, обхватив колени руками. Она не спешила возвращаться в дом и начинать подносить и убирать за этим самонадеянным и требовательным человеком.
Пять дней она была в его полном распоряжении, выполняя его глупые просьбы и держа язык за зубами, чтобы этот человек не радовался от того, что действует ей на нервы. Она спрашивала себя, почему он так ненавидел ее? Что он видел, когда смотрел на нее беспокойными серыми глазами? Он был очень сообразительным человеком. Заметил ли он, что она влюблена в него? Отталкивал ли его этот факт?
Джонти вспомнила ту ночь, когда была в исступлении, тогда она не была для него отталкивающей …. по крайней мере, не было отталкивающим ее тело.
В эти первые несколько часов она находилась между отчаянием и радостным удивлением. Потому что, хотя Корд ругался, кричал и даже угрожал Джонти Рэнд в бреду, только ее рука прикасалась к его лбу, именно ее низкий гортанный голос мог его успокоить. Один раз, к ее великому удовольствию, он уткнулся лицом в ее ладонь и поцеловал ее, пробормотав имя Джонти. Она благодарила Бога, что в это время они были одни. Каким бы это стало поводом для сплетен, если бы кто-нибудь из рабочих находился здесь.
Джонти склонила голову на сложенные руки, вспомнив, как она была еще больше признательна тому, что они были одни, когда утром на рассвете, Корд сотворил нечто, что полностью ее удивило.
Лихорадка достигла высшей точки, и Джонти в ночной рубашке склонилась над кроватью, чтобы поправить ему подушки и поднести стакан воды, как он неожиданно крепко обхватил ее за талию. Он резко привлек ее к себе, и она от неожиданности уронила стакан, который покатился через всю комнату. Пока она изумленно смотрела на него, он наклонил ее голову и впился в губы. Она сопротивлялась лишь мгновение, а потом с готовностью откликнулась на его крепкие объятия.
«Я совершила большую ошибку», — мрачно думала Джонти, подняв голову и уставившись невидимым взором на долину. Но в его поцелуе была дикая сладость, и, вместо того, чтобы прислушаться к голосу рассудка, она склонилась к нему и ответила на его поцелуй с такой же страстностью. Джонти трепетала от прикосновения его мозолистых ладоней, скользящих по ее бедрам и упругим ягодицам.
Тогда, как во сне, Корд спросил с грубой настойчивостью:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134