– Оно вовсе не неожиданное. Я попытался поговорить с тобой на эту тему еще месяц тому назад, но тебе это было неинтересно.
– А сейчас интересно.
– Разве тебе не надо ехать в Карлтон-Хаус?
– Закери, я не хочу, чтобы ты шел в армию. Закери готов был вскочить, но решил еще глубже усесться на подоконнике.
– А что ты хочешь, чтобы я делал? Сопровождал Нелл на балы? Она теперь замужем, и я ей не нужен. Остается Пип, которую я должен возить на утренники, и сопровождать тетю Тремейн в придуманных ею поездках.
– Почему придуманные? И еще всегда находятся…
– Деловые интересы? Покупать и продавать неизвестно что и неизвестно с какой целью – этим вы занимаетесь с Шеем? От этих бесконечных сделок мне хочется уйти и запереться в сумасшедшем доме.
– Я уверен, что есть что-то, что ты делаешь с удо-воль…
– Это ты получаешь удовольствие, – оборвал его Закери. – Ты и Шей, а я – нет. Мне хочется чего-то другого. Хочу отвечать за что-то, Себастьян. А если это будет интересно и, может быть, принесет мне славу, тем лучше.
Дворецкий тихо постучал в дверь.
– Ваша светлость?
– В чем дело, Стэнтон? – раздраженно спросил герцог.
– Карета готова, ваша светлость.
– Выйду через минуту. Закери слез с подоконника.
– Думаю, мы закончим наш разговор позже. – После ленча с генерал-майором Пиктоном он будет лучше экипирован. Может быть, ему даже сразу дадут какое-нибудь поручение.
– Мы закончим сейчас.
– Но ведь ты…
– Нет, я говорю – теперь. Помню, ты собирался стать духовным лицом.
– Я никогда по-настоящему не хотел стать священником.
– Поэтому увлечение продлилось всего неделю. А потом ты решил, что будешь объезжать скаковых лошадей.
– Это нечестно, Себ…
– Через два месяца у тебя пропал интерес и к этому занятию. Потом ты решил заняться земледелием.
Закери выпрямился.
– В этом виноват был ты. Бромли-Холл – это самая захудалая твоя собственность. Там была тоска смертная.
– Почему? Провести ирригацию – это была совсем неплохая идея, если бы ты довел ее до конца.
– То есть ты хочешь сказать, что я никчемный человек.
– Я хочу сказать, что у тебя ни на что не хватает терпения. Если что-то требует труда, ты сразу же теряешь к этому интерес. Если ты хочешь ответственности, заведи собаку. Если тебе скучно, займись живописью. Незачем тебе маршировать в ярко-красном мундире по Европе, чтобы какой-нибудь французик тебя продырявил.
– Большое спасибо, что ты веришь в мою глупость и абсолютную неспособность что-либо делать.
– Это ни в коем случае не глупость, но ты знаешь сам себя. И отсутствие терпения в армии может сыграть с тобой злую шутку. Я не позволю тебе идти в армию, Закери, и ты знаешь, что я могу этому воспрепятствовать.
Закери так крепко стиснул зубы, что у него задрожали мышцы лица.
– Я третий сын в благородной семье, Себ. Мои возможности…
– Более чем достаточны, если ты сделаешь выбор и не бросишь, не доведя ничего до конца.
– Я уже сделал выбор. Спасибо за совет. – Закери повернулся и направился к двери.
– Закери, ты…
– Что – я, Себастьян? Я в безвыходном положении. И поскольку у тебя есть возможность не дать мне пойти в армию, как члену семьи Гриффинов, я могу притвориться, что я кто-то другой. – Он остановился, испугавшись, не загубил ли он свои планы. Ему надо было промолчать и просто уйти. – Я знаю, чего ты боишься. И мне жаль, что Шарлотта умерла. Я знаю, как ты ее любил. Ноты…
Мельбурн поднялся так резко, что кресло перевернулось.
– Довольно! – взревел он. – Моя жена здесь совершенно ни при чем.
– Она была для тебя всем…
– Ты поедешь с тетей Тремейн в Бат, – отрезал Мельбурн, сверкнув глазами. – Если ты за это время докажешь мне, что научился терпению, можешь владеть собой и достиг необходимого уровня ответственности, и если ты все еще не раздумаешь идти в армию, мы продолжим наш разговор.
Он рассердился и опять сказал не то, что нужно, а после заявления Мельбурна он уже не мог взять назад свои слова.
– Извини меня, Себастьян.
– Не извиняйся. – Старший брат ходил взад-вперед по кабинету, видимо, пытаясь успокоиться, что само по себе было необычно: Мельбурн редко позволял кому-либо видеть, что он расстроен.
– Я просто хотел сказать, ты не можешь держать всех нас под стеклянным колпаком и думать, что мы не попытаемся вырваться наружу, – сказал Закери более ровным голосом.
– Советую тебе пойти и начать собирать чемодан. Ты уезжаешь через час.
– Хорошо. Но однажды, Себастьян, ты переборщишь с приказами и увидишь, что вся твоя армия разбежалась.
Проклятие! Они оба знали, что это была пустая угроза, но по крайней мере брат не стал смеяться. У Закери был свой достаточно большой доход, но его контролировал Мельбурн. Если он будет слишком настаивать, брат просто туже затянет кошелек. И тогда следующий выбор карьеры будет окончательным.
Глава 2
Кэролайн Уитфелд так сильно нажала на карандаш, что сломала грифель.
– Грейс, перестань ерзать. Сестра почесала ухо.
– Я не виновата. У меня чешется голова от этой шляпы.
– Это не шляпа, а тюрбан. Пожалуйста, сиди спокойно. Мне надо еще две минуты.
– Ты сказала то же самое пять минут назад, Каро. Кэролайн на секунду закрыла глаза. Она попыталась сосредоточиться на предмете своего рисунка, от которого у нее болела голова. Но она не собиралась сдаваться. Возможно, терпение является добродетелью, но в данный момент оно было и необходимостью.
– Ты все время двигаешься, и поэтому я никак не могу закончить. И это ты захотела быть персидской княжной.
Из холла внизу донеслись голоса:
– Грейс! Мы уходим! Поторопись!
Проклятие! Кэролайн схватила другой карандаш и начала судорожно рисовать светлые завитки волос, выбивавшиеся из-под шелкового тюрбана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86