Она была чертовски упряма. Правда, он не вполне четко выразился насчет своих намерений, поскольку не был уверен в том, что делает. А еще потому, что был слишком горд и не хотел, чтобы его отвергли.
Он вдруг понял, что не хочет, чтобы она уехала в Вену: тогда он наверняка ее больше никогда не увидит. Более того, он никогда больше не будет держать ее в своих объятиях, как прошлой ночью. Ему нравилось с ней разговаривать, нравилось, что она не высмеивает его интерес к искусству и даже… к разведению скота. Черт! У них было много общего. Она была умна – возможно, больше, чем он. По крайней мере у нее была цель и она уверенно шла к ней, между тем как он двадцать четыре года валял дурака, прежде чем определился.
– Я подарила Джону Томасу портрет, который написала, – сказала Джоанна. Она практически тащила Закери за собой по обсаженной деревьями дорожке.
– Вот как? Замечательно. Что он сказал?
– Он сказал, что это выглядит как репа, которую насадили на картофелину. А потом съел жареного цыпленка и яблочный пирог, которые я принесла на пикник, и все время рассказывал мне, какое большое приданое у Мэри Горман и как хорошо она играет на фортепиано.
– Не очень-то вежливо с его стороны. Значит, вы думаете, что он хочет жениться на Мэри Горман?
– Я в этом уверена. Теперь у всех, кроме меня, будет кавалер, а потом и муж, а все мои глупые сестры будут надо мной смеяться.
– Не будут, Джоанна. Мы найдем вам кого-нибудь другого. Такого, кто оценит вашу живопись и ваш яблочный пирог.
«Может быть, не стоило делать предложение Кэролайн, чтобы ее удержать?» – размышлял он. Гриффины достаточно богаты, чтобы он мог ездить в Вену по крайней мере два раза в год. Два раза в год? А что он будет делать в остальное время? Желающих провести с ним ночь было предостаточно, но почему-то мысль о бесконечных связях с бесчисленным числом женщин уже его не прельщала. Им надо было просто провести время, а он сейчас нашел человека, с которым хотелось проводить время ему.
И благодаря этому человеку он наконец нашел свой путь, оказавшийся иесьма неожиданным. Разведение скота. Его страшно заинтересовала эта идея: найти правильное сочетание породы, пола животного и его норова. У него всегда была склонность к теоретизированию, хотя он неохотно это признавал, тем более что семья никогда не воспринимала его серьезно. По их мнению, его голова была занята лишь едой и женщинами.
Он с этим смирился, потому что возразить было нечего: разумного ответа у него не было. А теперь, благодаря женщине-портретисту, джентльмену-фермеру и корове, ответ появился. Жизнь иногда поворачивается весьма странным образом.
– О! Вы даже меня не слушаете, – заныла Джоанна.
– Конечно же, слушаю. Я просто мысленно просматривал список местных джентльменов. Что…
– Здесь не так много мужчин, а мои сестры уже захватили пятерых из них. Даже у глупой Мэри Горман есть один, а у меня никого нет.
– Джоанна, вам всего двадцать лет. Нет причины терять надежду. Я уверен…
Джоанна вскрикнула и сомлела. Это было так неожиданно, что он едва успел подхватить ее за талию, чтобы она не упала, и повел по дорожке. Потом, поддерживая ее согнутые колени, он склонился над ее лицом, чтобы похлопать по щеке.
– Джоанна?
Ее глаза оставались закрытыми, тело – обмякшим. Черт побери! Он не сказал ничего особенного, и секунду назад она была совершенно здорова.
– Эй, кто там?
– Да это мисс Джоанна, мистер Уитфелд, – услышал он голос грума.
Прежде чем Закери успел поднять голову, Джоанна обняла его за шею и, притянув его голову, впилась в него поцелуем.
У Закери остановилось сердце. Как же он этого не заметил? Он должен был понять, что Джоанна не хотела, чтобы сестры посмеялись над ней.
Он попытался вырваться, но для этого ему надо было сбросить ее на землю.
– Джоанна, отпустите меня, – прорычал он, схватив ее руки.
Неожиданно на дорожке появилась запыхавшаяся Энн. Взглянув на лицо Закери, она упала на колени возле Джоанны.
– Папа! – завопила она. – Мы здесь! Джоанна упала в обморок.
Джоанна подняла голову и свирепо посмотрела на сестру.
– Уходи, – прошипела она.
– Если ты без сознания, тебе следует его отпустить, – спокойно возразила Энн. – Иначе твой рассказ и мой не совпадут. А я думаю, что Закери расскажет то же, что и я.
– Ведьма!
Из-за поворота дорожки появились мистер Уитфелд и два грума.
– Что случилось?
– Не знаю, – сказала Энн, встала и начала обмахивать Джоанну рукой. – Мы гуляли, а она вдруг вскрикнула и упала в обморок. Я думаю, что ее ужалила оса.
– Уэнделл, поезжай за доктором Ингли, – приказал Уитфелд, опускаясь на колени рядом с дочерью. – Я рад, что вы были с ними, Закери.
Если честно, Закери в тот момент предпочел бы находиться в Бедламе с другими сумасшедшими.
– Все, что я мог сделать, это подхватить ее, чтобы она не упала. – Он встал, все еще с Джоанной на руках, и передал ее отцу, хотя, наверное, с большим удовольствием бросил бы в пруд.
– Мы пойдем за тобой, – сказала Энн и взяла Закери под руку.
Уитфелд поспешил к дому, а Закери немного задержал шаги.
– Спасибо. – Его сердце все еще громко стучало. Он чуть было не попался! – Как вышло, что вы шли за нами?
Энн пожала плечами.
– Я почему-то заподозрила, что…
– Простите, что говорю вам это, но из замечаний вашей матери я понял, что она была бы счастлива, если бы одна из вас вышла за меня замуж, какими бы ни были обстоятельства, способствовавшие этому.
– Возможно. Но я слишком верю в честную игру. И я вижу то, чего многие другие не видят.
– Что именно?
– Соломинку в волосах Каро вчера вечером и то, что она была босиком в тот день, когда закончила портрет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86