Мы поедем, мой дорогой Филим, в авангарде большого посольства из Англии, прибывающего, чтобы вручить нашему дорогому милостливому королю Генриху — за его грехи и за наши — рыцарский знак ордена Подвязки.— Боже милосердный! — воскликнул застигнутый врасплох О'Лайам-Роу.— Вот так-то. Во главе посольства будет наш славный маркиз Нортхэмптон. А в число большой и блистательной свиты включены граф и графиня Леннокс. Англичан ожидают в Шатобриане девятнадцатого июня; и к концу своего пребывания они попросят руки Марии Шотландской для своего короля. Но, поскольку… — продолжил напевный голос, не дав О'Лайам-Роу открыть рот, — поскольку королева Мария обручена с французским дофином и ни одна партия до сих пор не смогла разрушить эту помолвку, король Франции с сожалением откажет и предложит взамен руку своей дочери Елизаветы. Все это следует ясно представлять себе, — сказал Лаймонд. — Но если всплывет хотя бы легкий намек на то, что за покушениями на Марию стоит Англия, это расстроит столь прекрасную перспективу мира и согласия. Можно даже ожидать, что Франция почувствует себя смертельно оскорбленной и будет готова опять раздуть беспорядки в Ирландии. В этом случае Кормак, возможно, получит пять тысяч человек и соизволение Франции вышвырнуть англичан из страны своих предков.О'Лайам-Роу сел.— Между тем, — продолжал Лаймонд, не обращая на него внимания, — Робин Стюарт признался Уорвику, а Уорвик передал де Шемо имена других участников заговора. Один из них — Леннокс, хотя сам он это весьма энергично отрицает. Другой — тот, кого мы преследуем. Я давно знал, кто он. Все указывает на него, но когда мы будем во Франции… — Лаймонд помедлил, глядя в потолок. — Последнее, чего захочет Стюарт, — это позволить Тади Бою или любому, кто связан с ним, покрыть себя славой. Насколько я понял, он вынашивает планы жестокой мести, которая осуществится, едва он окажется во Франции. Леннокс, конечно, предостережет его. Стюарт, чертов ублюдок, держит пари, кто кого убьет первым, — проговорил Лаймонд, и в его глазах зажглись искорки смеха. — Разве это справедливо?О'Лайам-Роу поперхнулся:— Ты слишком скор: мне не угнаться за тобой. Стюарт назвал двух человек. Один — Леннокс, но он отрицает это. Кто же второй?Лаймонд встал, и О'Лайам-Роу наблюдал, как он идет по-кошачьи гибкий, осторожно ступая по натертым полам, сцепив руки, склонив набок светловолосую голову. Лицо его было серьезным. От хромоты не осталось и следа, зато в глазах таилось море коварства.— Да ладно тебе, Филим, — сказал он. — Ты говорил со Стюартом. Раз уж он едет во Францию ради тебя, то, безусловно, доверил тебе ценнейшие из своих секретов.Принц Барроу промолчал, так как Лаймонд был совершенно прав. Он знает и знал с тех самых пор, как покинул Тауэр, что человек, стоящий во главе заговора, Джон Стюарт, лорд д'Обиньи, капитан Робина Стюарта — не слишком умный сибарит, которого бросили в тюрьму, а потом недостаточно вознаградили; человек, с которым Робин Стюарт поссорился, и через посредство более мудрых, хитрых и ловких английских родственников которого было, вероятно, начато это бесчеловечное дело. Часть IVЗАЕМ И СРОК ДАВНОСТИ Закон о заеме у ирландцев: Заем со сроком давности означает: уступи мне твою собственность после установленного срока. Заем без срока давности не ограничен временем, срок его погашения не установлен, это право того, кто берет его. Так как даже сам мир — своего рода заем: дом, предоставленный человеку; и на этом стоит мир, который Господь дал тебе, а ты передаешь мне. До тех пор, пока Господь не распорядится, чье это право, я его не приму.» Глава 1ДЬЕП: ПОСЛЕ КРИКА ВСТУПАЕТ В СИЛУ ЗАКОН Мужчина, если имел место сговор, волен распоряжаться нареченной по своему желанию до тех пор, пока она не закричит, и после того, как она закричит, тоже.Мужчина, с которым сговора не было, в безопасности до тех пор, пока женщина не закричит, но как только раздастся крик — вступает в силу закон.В пятницу 14 мая Фрэнсис Кроуфорд и Филим О'Лайам-Роу, принц Барроу, второй раз вместе сели на корабль, направляющийся во Францию, в Дьеп. Под свежим западным ветром серо-зеленое море шелестело, как шелк, деревянный корпус корабля споро скользил по воде, и пшеничного цвета парус рассекал холодный воздух, хлопая над кормой, где сидел и чихал О'Лайам-Роу.Судьба наконец явила принцу Барроу свои знаки. Жила на свете женщина, которую он не предполагал когда-либо вновь увидеть; лицемер, которому следовало наконец воздать по заслугам; самовластный царедворец, которого он, О'Лайам-Роу, намеревался покарать. Теперь О'Лайам-Роу знал, как ни боролся он с этой мыслью, что направляется во Францию потому, что судьба его, подобно зубцам коронной шестерни, прочно сцеплена с судьбой этих людей.Лаймонд, напевая «Les Dames de Dieppe font Confrairies qui belles sont» "Дамы из Дьепа личиком лепы» (фр.).

, сновал по судну, и ветер шевелил его аккуратно подстриженные волосы. Вероятно, он отлично знал, что ему предстоит. Никакого насилия — разоблачение д'Обиньи все расставит по своим местам. Маски будут сорваны, позолота облезет — весь французский двор узнает в элегантном герольде старого знакомого, пьянчужку Тади Боя.Он мог бы, себе в оправдание, перечислить все, что сделал для поимки Стюарта и разоблачения д'Обиньи. Пустая трата слов. Смущение, ярость, оскорбленное самолюбие его покровителей и возлюбленных камня на камне не оставят от его прибежища: будут сорваны мишурные блестки и обнажится гнилая сердцевина, с воодушевлением размышлял О'Лайам-Роу.По пути от Портсмута до Дьепа О'Лайам-Роу и его бывший оллав ни разу не поговорили откровенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111