Тади приземлился на самый край, кувырнулся вперед и вскочил на ноги в тот самый момент, когда Робин Стюарт, отчаянно мотая локтями, с грохотом последовал за ним. Пока лучник поднимался, Тади Бой, бегущий легко, уже преодолел половину улицы, спускающейся вниз по склону холма. Стюарт побежал следом; зубы его были крепко сжаты, а в груди горело ярким пламенем великолепное мальчишеское озорство.Ниже они вновь перепрыгнули на другую сторону и по факелам, которые метались далеко позади, определили, что с помощью своего обходного маневра выиграли два дома. Они добрались до перекрестка Сен-Мишель и остановились перед высокой покатой крышей особняка Дианы де Пуатье.Хозяйки не было дома: когда король наезжал в Блуа, она всегда ночевала в замке. Ключи, к которым они стремились, по одному экземпляру для каждой пары, лежали на чердаке. Карабкаться по витым колонкам мезонина и по резным наличникам было нелегко. Тади Бой лез по стене, как мартышка, а Стюарт ждал, с тревогой поглядывая на факелы: следующая пара добралась до места, когда оллав вылез на крышу из чердачного окна. Он ловко пнул ногой подползавшего к окну де Женстана, и юный франко-шотландец с криком полетел в темную комнату; а Тади, присоединившись к Стюарту, при лунном свете стал разбирать написанное. Читал он несколько мгновений — слишком долгих, по мнению Стюарта, — и наконец со словами «Ладно, поехали» бросил вниз, на улицу, скомканную бумажку. Стюарт безоговорочно подчинился. Акростихи — хоть на французском, хоть на иврите — были для него китайской грамотой.Улица Жуиф начиналась от перекрестка, и нужный им дом располагался в самом дальнем ее конце. Разрыв теперь сильно сократился. Три пары бежали за ними по пятам: д'Энгиен со своим братом Конде; брат Тома Эрскина Артур с Клодом де Гизом, герцогом д'Омалем; и Сент-Андре, напарником которого был Лоран де Женстан. Чуть поодаль бежали две другие пары, а позади, двигаясь покорно, по инерции, тащились еще четверо: либо им не удалось взобраться на чердак, либо они не сумели расшифровать послание. Только они теперь и несли факелы; те, кто вел гонку, следуя примеру Тади Боя, предпочли довериться темноте. Не зная ключевого слова, какое запомнили их более счастливые соперники, они не имели никаких шансов на победу и бежали теперь из чисто спортивного интереса.Зрители внизу бежали тоже, в их руках раскачивались фонари, дымились факелы; отовсюду слышались оскорбительные или подбадривающие крики. Оскальзываясь, подпрыгивая, Стюарт ни на что не обращал внимания. Вот какой-то кот, шипя, выскочил из-за угла — и лучник остановился, едва не задохнувшись от страха; в другой раз под ногой треснула черепица — и он весь застыл, ухватившись за водосток; черепица же заскользила вниз, упала на. мостовую и разбилась с мелодичным звоном.— Боже правый, дорогой ты мой: поплевывать нам сегодня некогда! — воскликнул Тади Бой, пробегая мимо. Стюарт ухмыльнулся, собрался с духом и припустил следом.А потом, на несколько минут опередив своих соперников, они стояли высоко на бельведере какого-то купеческого особняка: перед ними простиралась расселина шириною в двенадцать футов, отделявшая их от покатой крыши нужного дома; высоко над их головами вздымался ее гребень, украшенный лепниной, утыканный высокими дымовыми трубами; чуть ниже начинались недосягаемые водостоки, а еще ниже находилось единственное во всей стене окно. Окно было широкое, с узеньким балкончиком, и перила его оканчивались остриями. Крыша, на которой стояли Тади Бой и его напарник, шла под уклон, серебристо-голубая в лунном свете, и нависала над запруженной народом улицей. Можно было прыгнуть на другую сторону, однако противоположный скат казался слишком крутым: лучше и не пытаться.Стюарт, вцепившись в печную трубу, тяжело дыша, заметил, что Тади Бой, стоявший с другой стороны, раздумывал недолго. Помогая себе руками, он заскользил по перекрывающим друг друга анжуйским черепицам к краю крыши, а там с бесконечными предосторожностями спустился с козырька. Ухватившись за водосточную трубу, он начал пробираться вдоль обшитого деревом фасада, и тень его заметалась по булыжной мостовой далеко внизу.Стюарт последовал за ним. Он тоже спустился с крыши, встал на какую-то планку и сразу увидел то, что Тади Бой заметил еще сверху: окно, выходящее на расселину, которую им предстояло преодолеть, а при окне балкон. Чтобы до него добраться, следовало оставить водосток: несколько шагов нужно было пройти, опираясь лишь на неровности деревянной обшивки. Стюарт, широко раскинув руки, с замирающим сердцем увидел, как темная голова повернулась к нему; что-то сверкнуло. Тади Бой, вжимаясь в стену всем своим мягким телом, вытянул вперед необутую, в одном чулке, ногу, нащупал точку опоры и стал переносить туда свой вес. Еще раз сверкнул металл, послышался глухой стук, мелькнуло по-паучьи цепкое тело — и Тади Бой ступил на балкон. В лунном свете блеснула рукоятка ножа, глубоко засевшего в дереве: оллав оставил для Стюарта подспорье.Годы летних военных кампаний, бесконечных охот, турниров на копьях и состязаний в стрельбе из лука телесно закалили лучника — настолько, насколько это позволяло его неуклюжее сложение и смятенный дух. Изгнав все посторонние мысли, он сосредоточился только на одном: добраться до балкона, а для этого нужно поставить ногу сюда, потом сюда, а потом сюда, точно так же, как делал Тади Бой. Мало того, лучник совершил кое-что еще — неделю, месяц, год назад такое даже не пришло бы ему в голову, — весь покрытый потом, он прижался к деревянной обшивке, выдернул нож и унес его с собою в последнем прыжке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94