Все три отрывка представляют собой черновики, и не может быть уверенности, что автор разместил их в строгой хронологической (и даже в повествовательной) последовательности. Он выбирал чистые страницы произвольно, руководствуясь сугубо утилитарными соображениями.
Большинство комментаторов принимают последовательность de facto, считая, что события в Климатах происходили после возвращения топарха из Киева. Однако высказывалась и противоположная точка зрения, правда, основанная на неверной предпосылке. К. Б. Хазе, например, допускал, что описанная в первом отрывке переправа произошла во время возвращения топарха после его встречи с тем, ”кто царит на север от Дуная” (упомянутой в третьем фрагменте), и принятия им вассальной зависимости от нового правителя [126, с. 188].
Считаем, что настоящий ход событий, описанный топархом, можно воспроизвести следующим образом. Наступление Комитопулов на Северо-Восточную (Византийскую) Болгарию необычайно усложнило ситуацию. Местное население вначале радостно приветствовало восставших, проявляя к ним (”врагам”. — М. Б .) ”наибольшее уважение…, а города и народы добровольно приступали к ним” [там же, с. 153]. Однако определенная часть местного населения ориентировалась на византийскую администрацию. Террор, примененный против этой части населения, обострил положение. Вмешательство и личное участие Владимира в этих событиях стали неожиданной альтернативой для колеблющихся элементов. Решение топарха добиваться киевского протектората и персональная встреча с Владимиром могли при определенных условиях квалифицироваться как государственная измена, но гражданская война в империи и поражение в Болгарии привели к тому, что Василий II вынужден был проявить более гибкую политику. Более того, решение, принятое топархом, в некотором смысле обещало существенные выгоды престолу и определенный выход из трагического положения.
Нет ничего удивительного в том, что первая стадия переговоров была поручена человеку, который уже имел личные контакты с киевским князем, был им обласкан, а следовательно, мог рассчитывать на известное внимание и доверие. Невысокий ранг этого администратора также полностью отвечал ситуации: начало переговоров на уровне высших сановников, до выяснения киевских позиций, угрожало потерей престижа, о котором византийский двор очень беспокоился. Выступать в роли просителя византийскому императору, естественно, не импонировало.
Неудачный поход Василия в Болгарию состоялся летом 986 г. (поражение в Родопах — 17 августа). Решение о переговорах с Киевом было принято, очевидно, в конце того же августа или в начале сентября. Сама миссия (учитывая переезд в оба конца и переговоры) заняла не менее двух-трех месяцев. Из Киева топарх мог выехать только в конце ноября. Следовательно, описанная им переправа через Днепр, скорее всего, могла произойти в декабре 986 г. или же в начале января 987 г.
”Корсунская легенда”. Освещение истории крещения Владимира необычайно запутано в литературе в связи с обсуждением точной хронологии и последовательности событий, связанных с этим актом. Мы имеем в виду четыре основных сюжетных узла: а) крещение князя; б) брак с царевной Анной; в) поход на Корсунь; г) помощь, оказанная императору Василию. Недостоверный характер ”Сказания о Владимировом крещении” спровоцировал гиперкритическую оценку летописной версии и породил ряд утверждений, которые в корне меняют наше представление о ходе событий.
Самым удивительным является то, что возражениям и игнорированию подверглась прежде всего наиболее достоверная часть летописного ”Сказания” — рассказ о корсуньском походе и последевавших за тем событиях. Выдвинутый А. А. Шахматовым тезис о ”Корсунской легенде” как об отдельной (и сравнительно поздней) версии [748; 755, с. 133—161] имел огромное влияние на исследователей и, несмотря на его полную безосновательность, до сих пор господствует в литературе. Исходя из этой распространенной концепции [127, с. 100; 180, с. 128—143; 309, с. 272—274; 311, с. 112—114; 331, с. 360; 357, с. 335—337; 342, с. 329; 502, с. 109; 508, с. 22; 561, с. 194—198; 214—219], крещение Владимира произошло не в Херсонесе, как утверждает официальная версия, а где-то в другом месте (в Киеве, Василеве, Белгороде, возможно, в далекой Охриде) безотносительно результатов крымской эпопеи. Вариантов много — одни исследователи считают, что Владимир крестился до похода [127, с. 100—101; 309, с. 273; 311, с. 113; 357, с. 337; 381, с. 329; 466, с. 74; 748; 755, с. 133—161], другие, наоборот, — после [331, с. 209; 347, с. 236; 561, с. 217—219; 789, с. 14], но во всех вариантах не в 988 г. Внесенная в летопись версия будто бы возникла в Крыму не ранее XI в. и записана Никоном Печерским в период его Тмутараканской эмиграции [253, с. 271; 357, с. 88—90; 359, с. 87—88].
Эту мысль, интересную, прежде всего, с позиций исследовательской психологии, считаем абсолютно неприемлемой. Еще Нестор Летописец отрицал ее [250, с. 97]. В новейшей историографии давно подчеркнуто, что Корсуньский эпизод решительно отличается от остальных сюжетов ”Сказания” своим деловым, реалистическим характером [197, с. 421; 358, с. 89; 748, с. 82]. За исключением чуда с болезнью Владимира, он абсолютно лишен мистики, церковно-теологических мотивов, легендарных элементов и сугубо книжных пассажей. Вместо этого живо, с интересными подробностями рассказывается об осаде и взятии города. Автор сообщает, как размещались киевские войска, как долго попытки овладеть городом оставались напрасными, какую технику применял Владимир и как греки пытались противостоять ей. Далее речь идет об измене корсуньского попа Анастаса, о переданном с помощи стрелы совете перекопать водопровод, снабжавший город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137