Когда все свидетельства смогут вырваться на свободу из архивов Госдепартамента, новые поколения историков сумеют свести их воедино. Пока же поставим себе цель в рамках этого повествования лишь обрисовать, наметить в общих чертах то дипломатическое жульничество, что предшествовало Пёрл-Харбору, и попытаться показать, где искать ответственных за разгром. Если когда-либо группа людей, действующая в одиночку или совместно и вдохновляемая дьяволом или путаными целями изрядно потускневшего и порядком запятнавшего себя идеализма, могла изменить ход истории – то это именно тот случай.
Силы и страсти, которые вели к тихоокеанской войне, были многочисленны и настойчивы. И в момент кризиса, когда весы истории могли склониться к миру, горстка людей склонила их к войне. В Японии гирьку подбросили Рихард Зорге и Ходзуми Одзаки. В Китае – Оуэн Латтимор. В Соединенных Штатах – Лачлин Курье, Эдвард Картер и Гарри Уайт. Нити, связующие эти группы, конечно же тонки и непрочны. Так, Зорге, Одзаки и Уайт были советскими агентами. Картер, Латтимор и Одзаки сотрудничали с Институтом тихоокеанских отношений. Курье признался в своей близкой дружбе с советским агентом Натаном Грегори Сильвермастером. Картер, умышленно или нет, но был игрушкой в руках коммунистической ячейки в Институте тихоокеанских отношений. А Латтимор пользовался различной степенью доверия у тех, кто направлял и руководил катастрофической политикой Америки в отношении Китая.
Значение этого трехъярусного цирка – в Чунцине, Вашингтоне и Токио – становится ясным, когда читаешь «бортовой журнал» последних дней мира. На протяжении всей войны некоторые историки уверяли Америку, что миссия адмирала Номуры и посла Куруси была не более, чем обманом, завесой для отвода глаз и что окончательное решение напасть на Пёрл-Харбор было принято в начале осени 1941 года. Истина как раз в обратном. Японскому оперативному авиасоединению, обрушившемуся на Гавайи, не давали зеленый свет до 5 декабря 1941 года, когда позывные «Взойти на гору Ниитака» были переданы в эфир всеми радиостанциями японского военно-морского флота. 21 ноября адмирал Нагано Осами, начальник штаба военно-морских сил Японии, инструктировал японское командование, что «если японо-американские переговоры пойдут успешно, авиации прикажут немедленно вернуться». И уже не позднее 2 декабря 1941 года Нагано доложил высочайшей императорской власти, что если переговоры Номура – Куруси – Халл пойдут успешно, японский флот следует отозвать с задания.
Проамериканская группа в Токио, настаивавшая на урегулировании японо-американских разногласий, продемонстрировала поразительное упорство и настойчивость. На протяжении долгих месяцев ведя дискуссии с госсекретарем Корделлом Халлом, она получала отказ за отказом. То, что Халлу следовало с подозрением относиться к японскому правительству, не только понятно, но и говорит в его пользу, ибо действия Японии, например в Китае, были вовсе не таковы, чтобы вызывать доверие. Но Халлу все-таки не следовало позволять этому подозрению подавить его дипломатическую проницательность или притупить чувство опасности, учитывая, что Соединенные Штаты уже на всех парах неумолимо втягивались в европейский конфликт. И если это суждение не лишено здравого смысла, то нижеприведенная хронология событий может сделать этот смысл более конкретным.
8 апреле 1941 года случились два события, которые должны были несколько умерить подозрительность Госдепартамента. Министр иностранных дел Японии Мацуока тайно встретился в Москве с американским послом Лоуренсом Стейнхардом, чтобы попытаться убедить его в том, сколь важно улучшить отношения между двумя странами. В основе текущих разногласий лежал китайский вопрос, и Мацуока высказал предположение, что Япония может пойти на заключение справедливого мира с китайским правительством Чан Кайши. Однако в свою очередь Япония хотела бы получить от Соединенных Штатов обещание содействовать достижению этого мира. Но если Китай отвергнет это предложение, Япония вправе будет ожидать, что США умоют руки в китайском инциденте. Стейнхард был поражен откровенностью Мацуоки и спешно отправил в Вашингтон изложение этой беседы.
9 апреля 1941 года группа частных граждан обеих стран представила Госдепартаменту план сохранения мира. План этот, составленный в сотрудничестве с Номурой и получивший его одобрение, основывался на японских гарантиях целостности китайской территории и экономической интеграции в обмен на признание Китаем марионеточного режима государства Манчжоу-Го. Он включал в себя и вывод японских войск из Китая и, соответственно, восстановление традиционной американской политики открытых дверей. Япония также торжественно обещала не вмешиваться в европейскую войну, если только ее партнеры по тройственному пакту – Германия и Италия, не станут объектами нападения со стороны Соединенных Штатов. Более того, японцы уже давно не принимали всерьез свои обязательства по этому пакту и ясно дали понять американским представителям, что они охотно сделали бы этот документ чистой формальностью по типу: «не отменяется, но не применяется», если бы убедились, что Соединенные Штаты серьезно настроены на мирные переговоры.
Реакция Госдепартамента и госсекретаря Халла на эти предложения была циничной и враждебной. Соединенные Штаты выдвинули свои контрпредложения, и начались долгие и бессмысленные дебаты. Номура не упускал случая предостеречь Соединенные Штаты, что партия войны в Токио твердо стоит за войну и что любые проволочки на переговорах лишь усиливают «ястребов» и ослабляют антивоенные силы, и что в случае, если какое-то работающее соглашение в переговорах по китайскому инциденту будет достигнуто, это развязало бы США руки для участия в европейских делах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75